Приключения порученца, или Тайна завещания Петра Великого (СИ)

В полной тишине и темноте они мчались по гулким ночным улицам Парижа, уже начало светать, когда они выехали в северное предместье и помчались далее по Компьенской дороге, потом повернули на запад в направлении Реймса. Там они рассчитывали отсидеться и встретить Великое Посольство князя Долгорукого, к которому намеревались присоединиться на основании Государева Предписания.

Глава седьмая Встреча

Через неделю посольство огромным обозом проследовало Реймс. Наши герои присоединились к посольству уже по пересечение границы, в Лотарингии. Долгорукий, глава посольства, имел тайное предписание от Петра, доставить Абрама Петрова и Алексея Синельника в Россию, а вот в каком качестве, пленников или почётных гостей, Пётр не сказывал. Князь повелел разоружить обоих, негласно наблюдать, но и в то ж время назначил Абрама хранителем всех художественных и исторических ценностей, а Алексея приставил наблюдать за порядком в конном охранении.

Вот таким образом наши герои оказались в Гатчине, на пути в Новую Столицу нового Великого государства – Империи Российской.

В пять часов пополудни караван достиг Гатчины, временного постоялого двора, Посольского поля. На краю поля был выстроен огромный деревянный караван, служащий трактиром пребывающим и отъезжающим посольствам. Весь посольский караван расположился в поле, солдаты и слуги должны были отобедать в своих каретах и телегах, а офицеров и гостей посольства принимали в деревянном трактире. Там уже были накрыты деревянные столы, дымилась варёная козлятина и говядина в котлах. На столах уже стояли бутыли с самодельным хлебным вином, в трактире было тепло и уютно после той бури, которую пришлось пережить путникам. Народ всё заполнял и заполнял помещение, раздавался смех, облегчение после тяжелейшей дороги. Люди садились за столы, начиналась трапеза, между столами ходил поп с кадилом, гнусавым голосом читал псалмы. Народ отдыхал – Наконец-то дома!!!

Алексея обуревало странное чувство по возвращении на Родину. У него осталось в памяти, когда они с Абрамом покидали Россию, что всё строится, растёт, люди энергичные, деловые, строятся дороги, форты, города и поселения. И всё это управляется сильной энергичной и властной рукой, подчинено единому плану, задуманному и осуществляемому Великим Строителем – Государём Российским – Петром Алексеевичем. Ныне же, Алексей вдруг увидел, что вся эта суета – просто пьяная вакханалия. Вся страна пила. От самой границы, от Риги, и до самой Гатчины им не встретился ни один – НИ ОДИН – трезвый человек. Все были пьяны, и солдаты, и офицеры, и крестьяне, и мещане, и купцы, и монахи, и попы и прихожане. И вся эта строительская деятельность была не более чем пьяной истерией, вся страна строилась по пьянке! Новый мост через Даугаву, которым они любовались отправляясь в Европу, уже обрушился, и уже строился новый, совершенно пьяными, слабо соображающими, людишками под управлением таких же пьяных приказчиков и инженеров. Что они могли построить в таком состоянии, сам чёрт не разберёт. Корабли и галеры стояли в устье Двины полузатонувшие, разворованные, и рядом строились уже новые, кривые и пьяные, такие же, как и их строители.

Второе, что поражало – абсолютное пьяное гульбище – фейерверки, гуляния, танцы, шутовство. Пока они доехали до Гатчины им встретилось, по меньшей мере, семь больших пожаров, сделанных фейерверками, и это в ноябре, когда холод и дождь со снегом обрушились на Эстляндию.

И ещё поражало воровство! Оно носило столь массовый характер, что Алексей и Абрам только головами качали. Воровали все. Друг у друга, из казны, у крестьян и мещан. На каждом полустанке с них требовали взятку, не останавливал даже грозный окрик князя Долгорукого. Но недалеко от Ревеля, Алексей случайно увидел, как князь делит взятку со станционным смотрителем.

Страна утопала в водке, шутовстве, воровстве и крови. Казни и кровопролития были по всем городкам и станциям. Казнили крестьян, солдат, офицеров, инженеров иностранных, разбойных людишек. Страна была грязной, пьяной и кровавой, как разбойная, раздолбанная солдатская шлюха, потерявшая всяческий человеческий облик.

Абрам и Алексей сели возле стены в тёмном, неосвещённом углу трапезной, и принялись уплетать варёную говядину, кислую, квашеную капусту, подогрев предварительно себя изрядной дозой мутноватой водки. Алексей задымил своей турецкой трубочкой и лениво оглядел огромную залу. Народишко, утомившись дальнею дорогою, обрушившейся на них бурей, постепенно обогревался, отходил от утомления и тягот пути. Раздавался мерный шум сотен голосов, всё усиливающийся по мере продолжения застолья и выпиваемой водки. Уже разносили новые порции говядины и бутыли водки, крики становились всё громче и невнятней.