Приключения принца Иоганна Мекленбургского

Что случилось? переполошилась Шурка. Я опять сказала что-то обидное? Нет… просто, так меня называла только матушка и… ваш отец. Герцог Мекленбургский называл вас Болеком? Ну, да, а моего брата Лёликом. Это почему-то его забавляло. Странно… но если вас это обижает… Нет, отчего же. Если вам нравится, то можете. Только не на людях. Хорошо, ведь вы тоже не будете звать меня по имени при всех? Разумеется. Ну, вот и замечательно! поднялась Шурка и довольно улыбнулась. Теперь мы друзья? Как вам будет угодно… Мария. Да, совсем забыла, замялась девочка, прежде, чем уйти, и лукаво улыбнулась. Моя матушка, рассердится, если узнает, что я это сказала, но… она не только очень красивая, но к тому же добрая и умная. А еще у неё никогда не болит голова! Я вполне разделяю ваше мнение о фройляйн Марте, удивленно вытаращил глаза померанец, но боюсь, что не слишком понимаю, о чем вы! Это потому, что вы еще не женаты, снисходительно заметила принцесса и с довольным видом отправилась назад.

Берлин был в те времена далеко не самой блестящей столицей в Германии, а потому в нем не часто собиралось такое представительное общество, как осенью 1618 года. Главным гостем был, несомненно, молодой шведский король Густав II Адольф, прибывший в Бранденбург инкогнито и, к своему удивлению, заставший там свою сестру мекленбургскую герцогиню Катарину, приехавшую накануне вместе с детьми. Он, разумеется, рад был встрече, тем более, что они с самого детства были очень близки. Но все же визит её оказался полной неожиданностью. Король прибыл по весьма личному, можно даже сказать интимному, поводу. Дело в том, что он, наконец, осознал необходимость жениться. Не то, чтобы Густав Адольф не понимал этого раньше, но, будучи без памяти влюблен в свою давнюю фаворитку Эббу Браге, он не хотел слышать ни о ком другом. Увы ни риксдаг, ни королева-мать не одобряли подобного мезальянса, и его величеству, несмотря на все усилия, не удалось сломить их сопротивления.

Первой это поняла Эбба и неожиданно для всех ответила согласием на предложение руки и сердца со стороны Якоба Делагарди. Правда, злые языки поговаривали, что любимец короля специально женился на его любовнице, чтобы прикрыть грех своего сюзерена но правды в этом было мало. Густав Адольф действительно любил Эббу и хорошо относился к Якобу, но их брак стал для него полной неожиданностью, чтобы не сказать ударом. Однако, поразмыслив хорошенько, шведский монарх решил, что всё, что ни делается всё к лучшему и принялся подыскивать себе невесту.

Вот в чём в Священной Римской Империи германской нации не было недостатка, так это в юных принцессах, отцы которых страстно мечтали поскорее выдать их замуж. Но, поскольку шведский король позиционировал себя как одного из лидеров протестантского мира, девушки-католички отпадали. Впрочем, среди последователей Лютера потенциальных невест тоже хватало, так что оставалось лишь выбрать. В общем, выбор Густава Адольфа пал на Бранденбургский дом, где у курфюрста Иоганна Сигизмунда были две дочери подходящего возраста, и уже подрастала третья.

Причин тому было несколько. Во-первых, бранденбургские Гогенцоллерны были знатным, богатым и влиятельным родом, а после фактически состоявшегося объединения с Пруссией их могущество должно было только возрасти.

Во-вторых, кузен шведского короля Владислав Ваза, принадлежавший к католической ветви их семьи, тоже присматривался к дочерям курфюрста. Допустить союз между Речью Посполитой и Бранденбургом было совсем не желательно, а вот щелкнуть по носу враждебно настроенного родственника, опередив его напротив весьма заманчиво.

Наконец, в-третьих, все три девушки слыли красавицами! Конечно, в таких делах, как брак сильных мира сего, третий пункт вовсе не является решающим, но молодому королю все же не хотелось связать свою жизнь со старухой или уродиной.

Благородные родители принцесс Иоганн Сигизмунд и его супруга Анна оказались в непростой ситуации. С одной стороны, шведский король это вовсе не та польская пародия на монархию, которую и называть королевством стыдно, ибо должность короля там выборная, и он невероятно ограничен в своих возможностях польским шляхетством.

Но с другой, Швеция она ведь за морем, а Речь Посполитая вот она, рядышком! И не то чтобы курфюрст слишком уж опасался соседей, хотя другое его владение герцогство Пруссия было вассально по отношению к Польше. Но все-таки ссориться лишний раз не хотелось, а польские Ваза, узнав, что одну из дочерей отдали за их врага, могли и обидеться.

Надо сказать, что юные принцессы, узнав, какая крупная рыба плавает рядом с их сетями, так же крепко призадумались. Все-таки, настоящий король, да ещё такой красавчик это вам не фунт изюму!