Приключения продолжаются!

— Видал, штоль? — лениво интересуется Сэм — Ну, да, так с Ядовитыми Пустошами и бывает. И те кто на принесенное оттуда позарился, дурачки, тоже бывает мрут. А нечего закон нарушать, да опять же, Обряд не зря придуман… Но бывает соблазн велик, вот и мрут потом. Таким, порой, и казнь если — так только облегчение. Нет, то и оно с островами-то — много есть тех, кто уже долгий век прожил, там побывав. Иные и не один раз. Точно говорю — выдохся яд. Так пойдет, тако сюда скоро на прогулки, как на те островья, что насупротив города — на паровиках катать будут. Барышень с юнкерами.

— Ты, никак — и недоволен этим?

— Так с чего довольным быть? Много народу, да лишнего, не здешнего. Начнут мешать, задирать, наши-то не подарок, да и городские разные бывают. У кого и пистолеты найдутся непременно. Натворят дел, мяса нашинкуют, девок еще каких помнут-снасилуют, это уж обязательно, как без того — а разгребать все кому? Мне же, кому еще. По мне бы — лучше б и вовсе запретили тудой ходить.

— Так ты говоришь — и так не ходят?

— Вот и ладно, что не ходят. И тебе незачем.

— Чойта? Я, вишь, как раз решился, бо на Лиман больно уж суматошно уже стало ходить. Каждого раза как ни пойду то понимаешь… Вот и решил я, понимашь, острова-то освоить. И идти ближе, обратно же — горючки меньше расход.

— Ты брось это — насупясь говорит мне Сэм — Не доведет до добра. Твой-то… хм… ну то есть покойничек Торус, Царствие ему Небесное, да простятся все прегрешения, тоже тудой плавал. А потом вишь как…

— Погоди — говорю — Он же утоп, ну то есть чуть не утоп, а потом от горячки слег, при чем тут острова?

— Ну, здоровые люди просто так, трезвые, за борт-то тоже не падают…

— Погоди-ка, погоди-ка — я аж нагнулся к нему поближе — Это чой-та? Мне говорили, что он случайно упал. А уж все остальное завертелось из-за его службы? А острова тут причем?

— Да непричем — отвечает он, морщась уже откровенно — Плюнь ты на эт острова, говорю. Да и нечего там делать нет там ничего интересного, а если и найдешь что — то за это или таможня примет с радостью, и не отвертишься, или котрабасы грохнут, причем они и разговаривать не станут.

— Ну, это мы еще, конено, посмотрим — кто кого грохнет-то…

— О, Боги! — натурально воздевакт очи к небесам Сема — Ну что ты за упрямый дурак-то, а? Говорю тебе — нечего там делать. Гнилое место, гиблое. И скушное. Да еще туманы там часто, да камней подводных, мелей и банок, да течений меж островами полно. И попросту и заблудишься там, топливо стратишь — вот радость будет тебе на весле обратно ехать. Если шквал не налетит и не утащит в море — тогда уж и поминай, как звали.

— Да ладно — говорю — У меня лоция есть. Красивая. Как раз от покойника досталась. Тамо-то все, до кажного камушка видать. Дорогущая, кстати. То-то видать успешный по службе был — денег не пожалел, да потому все мели и бухты знал.

— Лоция? — вопрошает Сэм, на меня внимательно глядя — Точно лоция? А ты сам её хоть смотрел?

— Ну, так, глянул. Больно уж книга дорогая, хорошая. Да чего там смотреть — лоция и есть, нешто я неграмотный. А что?

— Да не, ничего — как-то рассеяно, уже без интереса говорит, в окошко глядя — Так, купить хотел… тут кое-кому в подарок как раз. Лоцию-то. Часом, не продаешь?

— Нет — отвечаю — Самому пока нужна, да и как-то… Не, не продам пока.

— Ну и демон с ней — говорит он — Ладно! Засиделся я тут с тобой, а служба-то идет! Пойду, посмотрю, что там мои бездельники натворили, покуда трапезничал. Бывай, заходи, если что!

— Давай-давай, топай на пост, служба! Береги наш покой и сон, ментяра! — отвечаю, вслед помахав, а он меня ответно в демонову задницу посылает, в благодарность. На том и расстались.

После посидел чутка, посмаковал, взял еще стаканчик какого-то эля, что ли, и скучал в уголку, жмурясь. Но вскоре отобедавшие рыбари стали разбредаться. в зале запустело, и Юми выплыла прибираться. И все ненароком посматривает, и столы протирая, то корму мне продемонстрирует, то наоборот, через весь стол тянувшись — декольте предъявит, во всей красе. Я занервничал, глянул на часы демонстративно, и распрощался, всячески нахвалив угощения, и поулыбавшись разрумянившейся Юми. И деру оттудова. Не готов я что-то пока аморально, к столь тяжелой атлетике. Пущай еще поскучает.