Приключения Родрика Рэндома

На следующее утро после завтрака он распрощался, и мой отец просил его не порывать знакомства; на это предложение он ответил ему поклоном, а на меня обратил взор столь красноречивый и нежный, что душа моя исполнилась тихой радости. В скором времени он посетил нас снова; слишком скучно и неуместно рассказывать подробно о шагах, предпринятых им, чтобы погубить меня, достаточно сказать одно он поставил себе целью исподволь завоевать мое уважение, убеждая меня в своей собственной рассудительности и льстя моей сметливости. Эту задачу он выполнил в высшей степени искусно, часто противоречил мне для виду, якобы по недоразумению, и тем самым давал мне возможность объясниться к вящей моей чести. Обеспечив себе мое доброе мнение, он намеками дал мне понять об особой страсти, зиждившейся на преклонении перед душевными моими качествами, и восхищался красивой моей внешностью как второстепенным украшением. Наконец, вполне уверенный в победе, он выбрал подходящее время и в выражениях столь пламенных и искренних изъяснился в любви, что я не могла скрыть сердечные свои чувства, и он с живейшим восторгом выслушал мой благосклонный ответ.

После обоюдных признаний мы постарались чаще назначать тайные свидания и упивались беседой, вдохновленные мечтой и нетерпеливыми надеждами, какие может внушить взаимное обожание. Он заявлял о честных своих намерениях, в чем я не сомневалась, сетовал на скаредность своего отца, который предназначал его для других объятий, и с таким видимым прямодушием и преданностью клялся в верности до гроба, что я была обманута его лживыми словами и в недобрый час страстные его желания увенчались полным обладанием.

Будь проклят день, когда я отдала свою невинность и покой за мимолетное наслаждение, которое обрекло меня на такое горе и позор! Будь проклята моя красота, привлекшая ко мне внимание соблазнителя! Будь проклято мое воспитание, которое, развив во мне чувствительность, сделало мое сердце более отзывчивым! Будь проклят мой ум, приковавший мое внимание к одному человеку и внушивший мне, что я по праву пользуюсь оказываемым мне предпочтением!

Если бы я была безобразна, никто не искушал бы меня; если бы я была невежественна, красивая моя внешность не могла бы изгладить впечатление, производимое грубыми речами; если бы я была ветрена, суетность помешала бы мне сосредоточить мои стремления, и мечты мои были бы так расплывчаты, что я никогда не предалась бы очарованию одной единственной из них.

Но вернемся к моей печальной повести. Мы безудержно предавались греховным наслаждениям, которые на несколько месяцев заслонили все заботы. Наконец мало-помалу посещения его стали реже, а обхождение менее ласково. Я заметила его холодность - сердце забило тревогу, слезы мои лились, упрекая его, - и я начала настаивать, чтобы он исполнил свое обещание жениться на мне, чтобы доброе имя мое не пострадало, а там будь что будет. Он как будто согласился с моим предложением и покинул меня, якобы намереваясь отыскать подходящего священника, который сочетал бы нас узами брака. Но - увы! неверный не помышлял о возвращении.

Целую неделю я ждала с величайшим нетерпением, то сомневаясь в его благородстве, то измышляя для него оправдания и казня себя за то, что усомнилась в его верности. Наконец я узнала от одного джентльмена, обедавшего у нас, что вероломный негодяй уезжает со своей невестой в Лондон покупать наряды к предстоящей свадьбе. Это известие чуть не свело меня с ума; к тому же я убедилась, что вот уже несколько месяцев, как беременна, и размышляла о невозможности скрыть свое падение, которое не только погубит мое доброе имя, признанное в этих краях, но и сведет в могилу пораженного горем снисходительного и доброго моего отца. Бешенство овладело моей душой; я изрыгала тысячу проклятий и придумывала тысячу способов отомстить изменнику, который привел меня к гибели. Затем гнев уступил место немой скорби. Я призывала утраченный мною покой, я оплакивала свое увлечение, а по временам луч надежды проникал в мою душу и на секунду оживлял мое изнемогшее сердце: я воскрешала в памяти все добрые свойства его натуры, повторяла данные им клятвы, приписывала его отсутствие бдительности подозрительного отца.

Который принуждал его к браку, ненавистному его душе, и тешила себя надеждой увидеть его раньше, чем будет заключено какое-либо соглашение

Но сколь напрасны были все мои мечты! Негодяй покинул меня без всяких угрызений совести, и спустя несколько дней весть о его женитьбе распространилась по всей округе. Мой ужас был невыразим. И если бы жажда мести не поколебала моей решимости, я неминуемо положила бы конец своей злосчастной жизни. От отца не укрылось мое отчаянье, и хотя у меня были основания думать, что он догадывается о причине, однако он притворялся помере сил, будто не ведает о моем горе, и в то же время с отеческой нежностью старался облегчить мои страдания. Я заметила его тревогу, усилившую мои муки, и ненависть к виновнику моей беды стала неумолимой.