Приключения рождественского пудинга

– Вскоре после четырех часов, – продолжил инспектор, – мистер Корнуорти вышел из своего кабинета, расположенного рядом с кабинетом мистера Фарли, и с удивлением увидел, что двое журналистов все еще ждут. Ему нужна была подпись мистера Фарли на некоторых письмах, и он решил заодно напомнить ему об ожидающих его джентльменах. Так мистер Корнуорти зашел в кабинет мистера Фарли. К своему удивлению, он сначала не увидел мистера Фарли и решил, что кабинет пуст. И только потом заметил ботинок, торчавший из-за письменного стола, который стоит прямо перед окном. Он быстро подошел к столу и обнаружил мертвого мистера Фарли с лежащим рядом револьвером. Выбежал из комнаты и велел дворецкому связаться с доктором Стиллингфлитом. Тот, в свою очередь, посоветовал проинформировать о случившемся полицию.

– Кто-нибудь слышал выстрел? – уточнил маленький бельгиец.

– Нет. Движение здесь очень шумное, а окно на лестничной площадке было открыто. Так что с ревом двигателей и звуковыми сигналами услышать что-либо было проблематично.

Пуаро задумчиво кивнул.

– В котором часу наступила смерть? – поинтересовался он.

– Я обследовал тело, как только приехал, – ответил Стиллингфлит, – то есть где-то в четыре тридцать две. Мистер Фарли был мертв по крайней мере час.

Лицо Пуаро было очень серьезно.

– Значит, вполне возможно, что смерть наступила в то самое время, которое он называл мне, – в двадцать восемь минут четвертого.

– Вот именно, – согласился Стиллингфлит.

– Отпечатки на револьвере?

– Только его собственные.

– А сам револьвер?

Слово взял инспектор.

– Тот самый, который он держал во втором ящике правой тумбы своего письменного стола. Миссис Фарли его узнала. Более того, вы должны понимать, что в комнату ведет всего одна дверь, выходящая на лестничную площадку. Журналисты сидели как раз напротив этой двери, и оба клянутся, что никто не входил в комнату в период между тем, когда мистер Фарли говорил с ними, и тем, когда мистер Корнуорти вошел в нее после четырех.

– То есть все говорит за то, что мистер Фарли совершил самоубийство?

Инспектор Барнетт слегка улыбнулся.

– В этом не было бы никаких сомнений, если б не одно маленькое «но».

– И какое же?

– Письмо, написанное вам.

Тут сыщик тоже улыбнулся.

– Я вас понял! Там, где появляется Пуаро, немедленно возникает подозрение в убийстве…

– Вот именно, – сухо подтвердил инспектор. – Хотя после того, как вы прояснили ситуацию…

– Момент, – прервал его детектив и повернулся к миссис Фарли: – Вашего мужа когда-нибудь гипнотизировали?

– Никогда.

– А он изучал гипноз? Интересовался этим вопросом?

– Не думаю. – Женщина покачала головой.

Неожиданно выдержка изменила ей.

– Жуткий сон! Это совершенно необъяснимо! Необъяснимо, что ему каждую ночь снился этот сон, а потом… потом… все это выглядит так, как будто его довели до смерти!

Пуаро вспомнил, как Бенедикт Фарли сказал ему: «Я делаю то, что действительно хочу сделать. Убиваю себя».

– А вам никогда не приходило в голову, что ваш супруг, возможно, испытывает желание покончить с собой? – спросил детектив у вдовы.

– Нет… хотя… иногда он бывал очень странным…

В этот момент раздался ясный и насмешливый голос Джоанны Фарли:

– Папа себя никогда не убил бы. Для этого он слишком любил себя.

– Знаете ли, мисс Фарли, – вмешался в разговор доктор Стиллингфлит, – те, кто грозится совершить самоубийство, обычно его не совершают. Именно поэтому самоубийства бывает так трудно объяснить.

– А мне будет позволено, – спросил Пуаро, вставая, – осмотреть комнату, где произошла трагедия?

– Конечно. Доктор Стиллингфлит…

Тот проводил Пуаро наверх. Кабинет Бенедикта Фарли был гораздо больше кабинета его секретаря, расположенного рядом. Он был роскошно обставлен глубокими креслами, обтянутыми кожей, громадных размеров письменным столом и толстым ковром на полу.

Пуаро прошел мимо стола туда, где на ковре, прямо перед окном, виднелось темное пятно. Он вспомнил, как миллионер говорил ему: «В двадцать восемь минут четвертого я открываю второй ящик в правой тумбе моего письменного стола, достаю револьвер, который держу там, заряжаю его и подхожу к окну. А потом – потом я убиваю себя…»

Пуаро, медленно кивнув, произнес:

– Окно так и было открыто?

– Да. Но через него никто не мог забраться.

Пуаро высунул голову на улицу.

Ни подоконника, ни парапета, ни труб рядом. Даже кошка сюда не забралась бы. Напротив возвышалась стена фабрики, глухая стена без каких-либо окон.

– Смешно, что богач выбрал комнату с таким видом в качестве святая святых, – сказал Стиллингфлит. – Как будто смотришь на тюремную стену.

– Да, – согласился Пуаро. Он втянул голову внутрь и стал изучать обширную стену из сплошного кирпича. – Мне кажется, эта кирпичная стена очень важна.

– Вы хотите сказать – психологически? – Стиллингфлит с любопытством взглянул на детектива.