Приключения северянина. Сборник рассказов

Илья Иванович стал понукать. Никогда с ним такого не было, видимо, устал, домой спешит. Спешка, кроме помех, ничего не дает. Не посмотрев заранее дорогу, чаще разуваемся в ольхаче.

От Ананы Федя повел напрямую через культбазу у озер и так загнал машину меж болот, что около часа ерзаем на одном месте, чтобы развернуться, не потеряв «гусянку». Она сошла с катков и держится только на звездочке и ленивце. До темноты все-таки выходим на твердую дорогу.

И наконец Хину рыбалка. Полночь, темень. Можно подводить итоги. Выехали в шесть утра, на спидометре было 1269 километров. Приехали в 2 ночи, показания – 1378 километров. Из восемнадцати часов минус три на привалы, еду, заправки. Итого: семь километров в час. Почти спринтеры.

Лодка только одна. Старшой, как и подобает «самому», уступает ее представителям оленеводства. Завтра утром они приедут за нами на моторке.

– Подождем, в первый раз, что ли, в вездеходе ночевать?

Он, наверное, себя убеждает. Поселок в полукилометре за леском. Слышно, как лают собаки, и, кажется, пахнет домом, и не только. Чуть выше сходятся ваямы – здесь глубина в два вездехода. По молодости он, может, и плавал, но сейчас в нем трещин и дырок столько, что сразу на дно. Да и в горной реке вездеходы неуправляемы, их кружит и несет. Придется спать здесь. Зачем тогда спешили, рвались, надо было на культбазе заночевать!

Мамычка у Романа стоит. Может, где-то лодка припрятана? Бывает же, что везет. Как специально для нас двухместка с веслами. Правда, полуспущена, но надуть не проблема: насос типа легких всегда с собой. Ну вот, вроде держит, до места хватит.

– Садись, Илья Иванович, поехали.

– В такую темень, ты что?

– Вы едете или остаетесь?

Едет, судя по тому, что берет ружье и рюкзак. Русло примерно помнится, за две декады шибко не изменилось. Есть две-три коряги, а внизу надо попасть в протоку, ее видно даже при таком слабом свете. Корягу слышно хорошо, даже белый бурунчик виден, да и острием она по течению, а не против. Опасны только наклоненные подмытые деревья. Надо поближе к струе держаться, к центру. Вот и протока, весла скребут по дну, можно вставать.

– А вы говорили: «В вездеходе ночевать».

– Молодец, я не верил, что доедем. Как ты ориентируешься в такой темноте?

– На слух.

Лодку оставляем здесь, завтра Рома ее заберет. Шагов триста по дороге – и мы дома. Летовка позади.

Впереди мехпарк. Вообще-то к технике имею отношение постольку-поскольку, как и Илья Иванович. До совхоза работал в госпромхозе начальником участка, перессорился с начальством, ушел со скандалом по окончании срока договора, чтобы сохранить надбавки. Проболтался в экспедиции завскладом полтора года, и при первой возможности Вельгоша перетащил меня в совхоз слесарем, так как больше ничего подходящего не было – все места плотно заняты желающими заработать на Севере. У директора совхоза на столе кипа писем со всех городов Союза с просьбой вызвать на работу. В районе коэффициент 1,8, а через каждые полгода по одной надбавке до десяти. То есть через пять лет работы заработок по тарифу умножается на 2,8. Плюс тринадцатая раз в году: при выполнении плана выплачивается средний месячный заработок за год. При условии отсутствия выговора. И раз в три года оплачиваемый отпуск всем членам семьи в любой конец Союза. Так что за место держатся крепко, особенно после пяти лет работы на Севере. И пенсия по максимуму. Поэтому, попав сюда, тянут до пенсии, а привыкнув, и поболее. Что касается меня, то я родился на Колыме, всю жизнь не ниже шестидесятой параллели, не считая армии и института, и жить южнее, особенно где много народа, просто не могу. Да и организм приспособился к северным условиям, на юге начинает давать сбои.

Вообще-то по образованию биолог-охотовед. Нет места по специальности, буду работать слесарем по принципу: где бы ни работать, лишь бы не работать. С механизмами приходилось иметь дело на любительском уровне, но никаких корочек нет, в автошколе не доучился, поссорился с директором, баранку крутить более или менее научился. В армии за три года службы в танковых частях поездил на «пятьдесятипятке» и «шестьдесят втором», хотя сдавал на наводчика.