Приключения северянина. Сборник рассказов

Идти все тяжелее, снег насыпает быстро. Уже темно, хорошо, что стрелка компаса светится. Сколько времени, интересно? Надо вытаскивать спички из внутреннего кармана, тепла много уйдет.

Склон начался – неужели сопка? Если она, то слева на ее подошве культбаза. Вверх шажочки еще короче. Нащупать ногой опору, толчок всеми мышцами, и снова нога ищет опору. Склон должен быть все круче, а идти все легче, даже спуск начался. Это не сопка – сопочка, каких в этих местах сотни. На сегодня хватит лазить, пора и о ночевке подумать. Вот кустик, пойдет. Конечно, не то, что тот гигант с корнями-змеями на обрыве. Если присесть, то не очень дует и не крутит, пламя костра будет держать в одну сторону и дымом не задушит. Костер еще развести надо.

Веточки на кедрачах у основания сухие и тонкие, они и подойдут на розжиг. Разгрести снег, тоненькие веточки кучкой на лишайник; лбом упереться в рюкзак и куртку расстегнуть, чтобы создать мертвое для ветра пространство под собой. Положение на четырех, как сказал бы Борис Сергеевич, рачком-с. Спичек штук пять-шесть – в правую руку, коробок – в левую. По одной пламя не потянет, сразу потухнет. Где-то подсасывает: пламя колышется на пределе. Вот палочки взялись, начали потрескивать, покрываясь пепельным налетом. Теперь подложить сверху еще веточки толщиной в палец. Пора на бок ложиться, иначе свитер загорится, а это вроде ни к чему.

А теперь можно все класть. Гуляй, Маша! Пламя вытягивается, жадно пожирая зеленые иголочки. Тепло чувствуется. Темнота отступает, но за пределами костра сгущается еще больше.

Хорошо, что нож тяжелый – любые ветки срубит не больше чем за пять минут. Их длина роли не играет, костер поделит все на любое количество до нуля, так что лишней рубки можно избежать. Хватит махать – и на подстилку, и на постель, и на костер веток с избытком. Ночью только подкладывай, вставать ох как не захочется.

Ружье – только руку протянуть и сдвинуть вперед предохранитель. Вряд ли оно понадобится, но движение к прикладу надо прочувствовать. Расслабиться и закрыть глаза. Главное – костер не прозевать, разжигать – трагедия.

Семь утра. Число девятнадцатое, месяц ноябрь. В этот день обязательно что-то происходит, с любым знаком, но происходит.

Баночка лосося – не такой уж плохой завтрак. Не мог пару положить и сухарей хотя бы. Уходил-то на два часа… Кабы знал, где упасть, соломки бы подостлал. Хорошо, хоть баночка есть, можно воды вскипятить с брусничником – несколько кустиков попалось.

Запах брусничника, мха и дыма. Рюкзачок полегчал на четверть килограмма, а ружье вроде бы потяжелело. От мороза, что ли? Восемь часов, можно и в путь.

Метет уже не сплошь. Соседние сопки проглядываются, и следы остаются надолго. Надо подняться на вершинку и оглядеться.

Ну вот, можно сказать, что повезло, – путешествие кончилось. Стало быть, сегодняшнее девятнадцатое счастливое. В километре фары «газона» 47-го, это Потапенко. Через полчаса Мария протянет миску с горячей похлебкой, а Остап Петрович с Юрой будут подкусывать:

– Ну как погулял, охотничек? Ничего не отморозил?

Ради первого можно потерпеть и второе. Да, но эта сопка двухвершинная, вездеход пройдет под той, дальней, вершинкой и, конечно же, не заметит в этом молоке человеческую фигуру. Стрелять бесполезно. Вездеход ревет, выстрел в кузове, в кабине – это слабый хлопок. Костер затушен, на разведение уйдет как минимум час. Минут через пять он пройдет, можно добежать, тут метров триста – ерунда! Ерунда по гаревой дорожке, а по рыхлому снегу выше колена с кедрачом под ним – не совсем. Через пятьдесят метров весь мокрый, а еще через пятьдесят – падение и резкая боль в колене. Нога попала в хитросплетение под снегом и стала на излом. А вездеход рычит где-то за вершиной и уже уходит. Можно не спешить – поезд ушел. Нога цела, ни вывиха, ни перелома. Тянущая боль в левом колене, небольшой ушиб. Вот весь мокрый – это похуже, есть шансы простыть. Похромаем дальше; выйдя на след, направим стопы по нему. Еще полчаса хода до следа. Вездеход, конечно, упорол. Поисковики! Глаза вытаращили и давят на газ. Нет чтобы вылезти на вершину, заглушить керосинку и прислушаться. В десяти метрах ничего не видно, что ж носиться?

Вот он, след. Ну и что? Теперь можно и подумать. В след две ноги не входят, надо балансировать. Проще по целику. Если идти за ним, неизвестно, куда упорет. По ходу, то бишь откуда вышел, один господь знает, когда вышли с культбазы и сколько с утра накатали, гребешков от траков уже нет. И что же делать?

Культбаза недалеко, в пределе километра-двух. Компасу можно верить, круговерти не было, прямая на северо-восток выдерживалась. Хоть бы немного прояснилось. Идти тяжело, нога болит. Самое время зажигать сигнальный костер, рано или поздно его заметят. Погаси костер на десять минут позже, был бы уже на культбазе. Или «газон» прошел бы на десять минут раньше.

А-а, девятнадцатое есть девятнадцатое, от судьбы не уйдешь. Ладно, вперед на штурм вершины, с которой только что слез.