Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона в России

— Антон, ты видел девочку? Это больной ребенок! Ребенок, потерявший мать, а через год отца! Господи, да ей же пятнадцать лет…

— Вариантов становится все больше, а дело все любопытнее. — Холмс привычным движением откинул темную прядь со лба. — Кстати, о больном ребенке. Самое время побеседовать с Алексой. Где же наш розовый эльф?

Алекса сидела на кровати в наушниках, подложив под спину гору цветных подушек, и увлеченно рисовала в блокноте. Девушка ритмично покачивалась в такт неслышимой мелодии и иногда подпевала обрывки фраз тоненьким срывающимся голоском. Плюшевые медведи самых разных размеров, фасонов и цветов сидели на кровати в ряд, словно зрители в первом ряду партера.

Шагнув в комнату первым, Ватсон встал столбом — короткие светлые волосы на голове Алексы трогательно торчали во все стороны, закручиваясь на макушке в смешной вихор. Малиновый парик валялся на кресле гигантским ядовитым цветком.

Не успев притормозить, Холмс налетел на Ватсона плечом и тоже остановился. Алекса вздрогнула, вскинула светло-карие глаза и сорвала с головы наушники. Вошедшие потрясенно молчали. Перед ними сидела Елизавета Армазарова, только лет на двадцать моложе своего автопортрета.

— Привет, — Ватсон слегка помахал ладонью. — Мы к тебе. Так это были линзы? Яркие сапфировые глаза? Удивительно!

— Конечно, линзы. — Алекса снисходительно улыбнулась непонятливому взрослому. — Глаз такого цвета не бывает. Только у тех, кто приходит во сне. Иногда я надеваю линзы, чтобы увидеть цвет мира по-другому. Или когда это надо для образа. Мне нравится быть разной, понимаете? Тогда я смотрю на все и думаю иначе. Меня бабуля научила, когда я была маленькой…

— Как неожиданно. — Антон Гирдяев изумленно разглядывал огромные постеры Rammstein, Korn и Linkin Park, развешенные по стенам комнаты. На обоях в нежный желто-розовый цветочек постеры смотрелись как десантные ботинки с бальным платьем. — Тебе нравится их музыка?

— Нет. — Алекса покачала головой и серьезно посмотрела на криминалиста снизу вверх. Свет, падающий из окна, резко оттенял на бледном лице девочки темные круги под глазами.

— Я не слушаю такую музыку, но откуда-то хорошо ее знаю. А этих… — Алекса кивнула на постеры, — этих мне очень жалко. Мне кажется, они грустные и несчастные. Музыка счастливых звучит не так…

Громкий вскрик Антона прервал Алексу на середине фразы. Зацепившись ногой за гантели, торчащие из-под кресла, криминалист взмахнул руками и вцепился в зеркальные дверцы шкафа. Пальцы скрипнули по стеклу. Шкаф вздрогнул.

В тот же момент Алексу будто ветром сдуло с кровати. Она мгновенно оказалась возле Холмса, который задумчиво листал один из альбомов для рисования, лежавший на столе. Уловивший движение Холмс едва успел поднять голову, когда нога Алексы с силой ударила его по руке. Альбом взлетел к высокому потолку и шмякнулся об пол. Листы его вяло перевернулись и распластались на развороте, как крылья подстреленной чайки.

— Не трогай чужое, урод! — рявкнул злобный тенор. Алекса схватила альбом, захлопнула и яростно сунула в ящик стола. Ящик грохнул. В повисшей тишине стало слышно, как где-то далеко в доме неуверенные пальцы проигрывают на пианино спотыкающуюся гамму. Ватсон замер, пытаясь осмыслить увиденный мельком рисунок. В уверенной штриховке углем сплетение тел казалось удивительно натуралистичным, как черно-белая фотография. Мозг отказывался совмещать этот рисунок и хрупкую Алексу с сапфировыми глазами.

— Ой, простите… — чуть слышно прошептала девушка, прижимая к груди сжатые кулачки. В широко распахнутых глазах стояли слезы. — Я не хотела…

— Ничего страшного! Это реакция на стресс. Перепады настроения, гормоны… — очнувшийся Ватсон деловито заполнил паузу. — Активный рост организма, становление личности, поиск себя… да и вообще, подростковый возраст — сложный период. Не расстраивайся, тебя можно понять!

— Угу… — буркнул Холмс, потирая ушибленное запястье. — Можно…

— Гантели-то тебе зачем? — Гирдяев отлепил себя от шкафа. — Делаешь зарядку?

— Нет, что вы! — Алекса улыбнулась. От улыбки ее лицо стало очень милым и совсем детским. — Мне нельзя. Я ими листы прижимаю, чтобы распрямились. Я иногда работаю с ватманом.

— Могу я посмотреть вот эти рисунки? — Ватсон взял с кровати открытый блокнот. Изображенная в той же манере штриховки, со страницы смотрела на Ватсона сказочная птица с длинным хвостом. Ватсон моргнул. Ему показалось, что глаза птицы поворачиваются и следят за ним, когда он передвигает рисунок. — Это… очень талантливо, Алекса! Удивительно! Хорошо, что рисование помогает тебе отвлечься и пережить тяжелый период… Со временем ты привыкнешь к тому, что папы нет рядом и…