Приключения Сони в картинной галерее

«Открыть глаза», – мысленно повторила Соня и вдруг почувствовала себя уверенней. Перестав плакать, она принялась извиваться, стараясь вырвать из плена ноги и руки. И, о чудо! Пока она билась в истерике, её тело всё больше погружалось в грязную жижу. Но едва она перестала бояться и плакать, хватка одноликих ослабла, а ноги уже не засасывала трясина. Выдернув из краски правую, она, не колеблясь, пнула Лжесашку. Левой девочка вдавила голову Лжестрашилы в грязь. Затем, свободной рукой схватив резиновую руку Лжедровосека, сжимавшую её локоть, изо всех сил опустила её на собственное резко согнутое колено. Резина разорвалась легко, будто жвачка. Схватив разжиженную резину обеими руками, Соня перекинула её через голову, залепив Лжельву морду.

Едва она всё это провернула, её мягко подхватили сильные руки. Она так устала во время сражения с лжедрузьями, что не было сил посмотреть, кто это. Она отчего-то доверяла этим рукам. Соню куда-то несли, она покачивалась в сладкой дремоте. Заставив себя приоткрыть один глаз, она увидела пляшущий луч карманного фонарика и выхватываемые им из темноты каменные стены. Снова попробовала погрузиться в дремоту. Не вышло, мысль уже работала, и вскоре до Сони дошло: она не в Сказочной стране3, а в Картинной галерее. Несёт её ни кто иной, как Адри. И уж если Адри, не дождавшись её пробуждения, вот так срывается с места и, судя по его тяжёлому дыханию, идёт быстро и давно, значит, что-то случилось!

Соня заставила себя отогнать сон, широко открыв оба глаза. Луч фонаря всё ещё подпрыгивал в ритм шагам. То, что Соня увидела в его свете, ей не понравилось: со стен стекала чёрная отвратительная масса, из которой то и дело вырастали руки, тянулись вслед беглецам, в нос бил резкий запах краски. От этого запаха у Сони кружилась голова.

– Адри, что происходит!? – подала она голос.

– Соня! Слава Богу! Жива! – пропыхтел, задыхаясь от бега, Адри. – Я… Пытался тебя разбудить… Но… Ты, как будто… Не дышала совсем… На нас напали… Держись!

Прямо перед Сониным носом возникла чёрная рука, она тянулась, как и другие, из противной мути на стене, но была длинней остальных. Адри полоснул по ней ножом, маленьким, кривеньким (наспех нарисованным, решила Соня, изо всех сил, чтобы не упасть, держась за его шею). Отсечённая кляксовая кисть плюхнулась на пол тяжёлой каплей и начала прорастать снова – и со стороны стены и с пола. Беглецы припустили быстрее. Адри терял силы, но всё ещё отказывался спустить Соню на пол, опасаясь сделать её лёгкой добычей для чёрных клякс. Она слышала, как колотится его сердце. Всё быстрее и быстрее. Слышала его дыхание. Он уже задыхался, но бежал.

«Хоть бы не попасть в ловушку, хоть бы не ловушка…» – мысленно молилась девочка. И тут в пляске фонаря показалась дверь.

– Выход! – Соня едва не задохнулась от радости.

Но радоваться было рано. Дверь начала стираться, будто по ней водил гигантский невидимый ластик.

– О, Боже! Нет! – испугалась Соня.

А бедный Андрей Андреевич, собравшись с последними силами, прибавил ходу. Когда от двери осталось лишь квадратное окошко с ручкой, Адри подлетел к нему, распахнул и закинул в него Соню.

Падение было болезненным, девочка сильно стукнулась об пол, ушибла ногу, ударилась головой, но не чувствуя боли, вскочила, кинулась к… уже не окошку, а, скорее, смотровому глазку, который тут же полностью затянулся.

– Адри! – закричала Соня, царапая стену.

Никакого намёка на то, что здесь была дверь. Ещё некоторое время она стояла возле стены, надеясь услышать голос Адри, но не слышала ни звука. Спохватившись, достала краски и попыталась нарисовать дверь. Не вышло. Краска втягивалась в стену, не оставляя следа. В конце концов, Соня без сил осела на пол, прислонившись спиной к тому месту, где недавно была дверь, и уставилась перед собой. Перед ней была только лестница, ведущая вниз. Нет, она не будет плакать. Ещё не всё потеряно. Адри выкарабкается, он взрослый, сильный и умный. Он не пропадёт. Отчего-то девочка была уверена: чёрные руки не схватят его, им нужна была Соня. А с Адри она ещё обязательно встретится.

Заставив таким образом себя успокоиться, Соня достала карту и увидела, что изображение на ней изменилось. Больше не было многочисленных ходов-выходов, тупиков, ловушек, на карте была только лестница, ведущая вниз от того места, где стояла Соня.

– Если я нахожусь на третьем этаже, – сказала вслух Соня, – то передо мной выход на второй. Интересно, здесь тоже есть ловушки?

Девочка спрятала карту и огляделась. Её фонарь остался у Анри и это хорошо: ему сейчас нужнее. Здесь было не так темно, как там. Собственно, здесь было не темно, хотя Соня не видела вокруг ни фонарей, ни свечей, ни факелов. Глубоко вздохнув, она в последний раз оглянулась на стену, отделившую её от единственной живой человеческой души в этом непонятном нарисованном мире, и зашагала вниз по лестнице.

Глава 10.

НЕдружелюбие