Приключения Сони в картинной галерее

Николай Андреевич уже собрался выходить, как вдруг повис в воздухе, наподобие мешка с картохой, перехваченной то ли неправдоподобно тонкой рукой, то ли верёвкой. А рядом не то улыбалось, не то скалилось невообразимое лицо из кошмарных снов:

– Ты посмел присвоить картины Звездочеева и продавать их? Ты поплатишься за это!

– А-а-а! Спасите!

Атлантида сжала горло толстяка, он поперхнулся, закашлялся.

– Не убивай! Сделаю, что прикажешь, – захрипел он.

– Хорошо. Не убью, если построишь музей картин этого великого художника. Построишь?

– Да! Я всё сделаю!

– И чтобы оформлено было красиво. Понял?

– Да! Отпусти! Задыхаюсь!

– И чтобы то, что ты увидел сейчас, осталось в тайне. Если музей прославится, как комната страха, посетители не приведут детей, – последнее у Атлантиды вырвалось случайно.

– Ты всё понял?

– А-ага! – поспешно прохрипел Николай Андреевич.

И тут Атлантиде, хоть она этого заранее не планировала, захотелось, чтобы он её узнал. Чтобы испугался ещё больше, и чтобы помучился совестью, если она у него вообще имелась.

«В конце концов, мне это будет только на руку», – Атлантида выпустила горло толстяка, поставила его на пол и, ещё не отпуская до конца, стала медленно отступать в свою картину, постаравшись забраться точь в точь в изображение маленькой Атлантиды и втянуть своё страшное лицо точно в хорошенькое личико на картине. Проделав всё это, Атлантида представила себе, как моргает нарисованная девочка и усиленно моргнула сама. Было довольно темно, света из коридора не хватало, Атлантида не знала, получилось ли у нарисованной Атлантиды моргнуть. Но удовлетворение от проделанной шутки она получила. Тем более что толстяк залепетал:

– Что это? Не может быть! А-а-а…

– Всё. Иди, я устала от тебя, – снова высунулась Атлантида из рамы, чтобы толстяк её слышал. – И смотри мне…

Она выкинула Николая Андреевича вон.

***

Толстяк сдержал слово. Он действительно начал строительство музея на том самом месте, где раньше хотел поставить игровой центр. Чего ему это стоило: убедить чиновников, обосновать, сделать новую смету, и вообще состряпать новую документацию, Атлантида не знала. Этот вопрос её не интересовал. Дело двигалось, её это устраивало. А Николай Андреевич старался, как мог, опасаясь, что мёртвая девочка придёт за ним, если он будет артачиться.

Пока строители работали над музеем, Атлантида создавала лабиринт. Это оказалось не так легко, как она сперва думала. Начала она с того, что подчинила своей воле ничего не подозревающие картины. Некоторые поддавались легко, как, например, «Ковбой», другие – не очень, как «Дама в Красном». И пока шёл этот процесс, девочка конструировала в мире картин с помощью кисти и красок всевозможные комнаты, коридоры, ловушки.

Пролетело два года. Атлантиде должно было уже исполниться двенадцать. Как раз на день её рождения было назначено открытие музея.

– Ура! Наконец-то! – ликовала она: если жертву удастся поймать прямо сегодня, будет замечательно.

Вдруг Атлантида почувствовала внутри себя нечто такое, о чём и не подозревала раньше. Ей стало жалко будущую жертву. Ребёнку, попавшему сюда из мира людей, придётся туго. Наверное, так же трудно будет теперь и ей вне мира картин. Не так уже здесь плохо. «Вернусь, – решила она, – Только сначала отомщу».

Картину под названием «Атлантида» повесили на втором этаже музея, в особом «почётном» месте, накрыв ажурной черной шалью, но не для того, чтобы придать таинственности Звездочеевскому живописному шедевру, а «в честь неисполнившегося двенадцатого дня рождения девочки». Именно так выразился пухлый усатый человек, наверное, как решила Атлантида, директор музея.

«Эх, спасибо, конечно, – подумала она с досадой, – но это будет мешать выбрать жертву, а выбрать нужно непременно, находясь именно в своей картине, а не в чужой, и смотреть своими глазами, а не глазами Цветика или Пастушка».

К счастью, чтобы увидеть на картину, нужно было поднять шаль. И люди её поднимали. Атлантиде понравилась девочка с русыми до плеч волосами и изумрудно-зелёными глазами, которая пришла сюда не с родителями, а с классом, и это Атлантиде тоже понравилось. «Она!» – решила Атлантида, переместилась в большую картину отца со звёздами, рекой, русалкой и стала ждать.

Наконец, шторы, закрывавшие картину, разъехались, открыв пёструю панораму в музейном зале: среди унылых лиц школьников заинтересованный взгляд выбранной Атлантидой «жертвы» привлекал внимание. Атлантида вновь почувствовала укол жалости, но быстро с собой справилась. Охота началась. Атлантида сосредоточилась на управлении картиной, которая должна втянуть жертву в себя, после чего девочка попадёт в другую реальность. Это будет тот же музей, но с застывшими фигурами людей. Потом какая-нибудь картина впустит её в лабиринт.