Приключения среди муравьев. Путешествие по земному шару с триллионами суперорганизмов

Acanthognathus обладает особыми умениями против этих демонов скорости, нужными для фуражирующего в одиночку вида муравьев. Для виртуозов, охотящихся на ногохвосток, успех зависит от скрытности и использования мандибул как необычного инструмента. Устройства типа челюстей-капканов и жала особенно распространены среди видов муравьев с небольшими семьями и с единственным типом рабочих, как у Acanthognathus, – их рабочие часто должны действовать в одиночку. В отличие от рогов лося или бивней слона, назначение их жвал – не производить впечатление, а убивать и разделывать добычу.

Ударами мандибул рабочий муравей-капкан Acanthognathus в Коста-Рике отпугивает псевдоскорпиона от маленькой полой веточки, занятой семьей. За муравьем личинка ест ногохвостку

«Муравьи-капканы» вроде Acanthognathus возникали в процессе эволюции раз за разом среди видов с одиночным типом фуражирования. Для них типичны длинные мандибулы с вильчатыми зубцами на конце, которые могут открываться на 180° и больше. Во многих случаях челюсти оборудованы волосками-триггерами. Хотя муравьи могут быть неторопливыми, «медвежий капкан» их челюстей не таков: самое быстрое мускульное действие среди всех животных достигнуто челюстями одной из групп таких муравьев, Odontomachus[82]. Эти скоростные кусачки ловят насекомых, а еще они используют мандибулы как оборонительный инструмент: муравей бьет ими оземь, когда к нему пристают, и отдача посылает его кувырком через голову в безопасное место. В Суринаме я видел школьников, которые спорили на конфету, играя с муравьями Odontomachus. Они провоцировали их на подпрыгивание с кувырком, при этом стараясь избежать жгучих укусов.

Длинные челюсти отлично годятся для ловли добычи, но непрактичны во время еды. Азиатские Myrmoteras, другая группа медлительных муравьев-капканов, гнездящихся в каждом темном закоулке листового опада, грызут свою добычу издалека острыми кончиками абсурдно тонких лезвий мандибул, которые могут открываться на невероятные 280°. Пожевав, они подходят поближе, чтобы впиться в жертву ротовыми частями[83] и питаться из сочащейся раны, а затем опять отходят, чтобы еще пожевать. Это самый неудобный и трудоемкий подход к обеду, какой я видел во всех своих путешествиях[84].

У Acanthognathus есть частичное решение этой логистической проблемы. Хотя эти муравьи используют свои длинные челюсти для ловли пугливых ногохвосток, они избегают изнурительного обеденного ритуала Myrmoteras, заведя себе морду вроде швейцарского армейского ножа, с целым арсеналом инструментов в распоряжении. Чтобы есть, они широко разевают челюсти, показывая пару нормальных с виду мандибул, но на самом деле это изогнутые зубцы, отращенные у основания более длинных лезвий капкана. Рабочие растирают свою еду – ногохвосток – в пасту этими мини-челюстями. Так как малые челюсти – это часть мандибул, то, когда ими жуют, длинные лезвия так машут во все стороны, что питающиеся муравьи часто сшибают с ног своих соседей.

У муравьев-мародеров нет сложных встроенных орудий для ловли ногохвосток. Вместо этого они должны полагаться на обычного типа мандибулы (на которых есть несколько небольших зубцов вдоль переднего края, как у большинства муравьев). Более того, многочисленные бурлящие сообщества мародеров находятся на противоположном полюсе от медлительных и скрытных Myrmoteras и Acanthognathus. Скорость вида муравьев, видимо, связана с размером их семьи[85]. Рабочие в небольших семьях обычно медлительны и осторожны – разумный способ подбираться к трудноуловимой добыче вроде ногохвосток при низком энергетическом бюджете. (Неужели доля энергии, приходящаяся на одного муравья, в маленькой семье действительно меньше, чем в большой? Если представлять семью как сверхорганизм, физиолог мог бы предсказать, что так и будет. Поскольку крупные существа относительно эффективнее (сжигают меньше калорий на единицу веса или клетку, если речь идет о микробах), это дает крупным существам лишнюю энергию[86]. Можно экстраполировать тот же вывод на сверхорганизмы, и в результате, например, в большой семье от каждой особи требуется меньше работы[87]. Если так, то жизнь семей Acanthognathus должна быть сурова: в них, по моему опыту, бывает очень мало рабочих, не больше 18 особей, гнездящихся в выгнившей сердцевине одной ветки на подстилке дождевого леса.