Приключения техасского натуралиста

Но даже если орел смирится с присутствием аэроплана, он не сможет передать это потомству, будучи существом одиночным. Он общается со своим потомством лишь малое время после того, как оно научится летать. Группа из десяти — пятнадцати орлов может собраться вокруг убитого животного, но, утолив голод, птицы быстро разлетаются. Поэтому беркута легко истребить методами, использующимися теперь в нагорье Дейвиса.

По жестокой иронии, именно свободное парение, принесшее беркуту всемирную славу, превратило его в приятную мишень. А ведь именно эта великолепная птица наверняка больше, чем какое-либо другое летающее существо, всегда заставляла человека мечтать о полете!

Одни птицы поют, другие парят. Беркут — птица не поющая. Дневные хищники не так глупы, как родственные им стервятники, но набор издаваемых ими звуков сильно ограничен. Пронзительный крик гнева или триумфа, шум крыльев, рассекающих воздух в броске вниз со скоростью пяти километров в минуту, несколько неблагозвучных шумов во время брачных игр — вот и весь перечень. Однако дивная красота парения с лихвой компенсирует этот недостаток.

Знаменитая картина зимней пустоты, нарисованная Китсом и подчеркнутая им словами «и птицы не поют», уже не выглядит так тоскливо именно благодаря орлу: «И будто спит орел — парит, раскинув крылья…»

Умение парить никак не музыкально. Тем не менее если признать, что искусство — это игра, где бьет через край изобилие жизни, то свободное парение — искусство в не меньшей степени, чем пение. Оно есть всплеск избытка энергии, вызванный простой радостью жизни. Выводок накормлен и укрыт от врагов, голод утолен, создан запас пищи, и в сердце — радость. Тут-то орел и поднимается в воздух и парит, наслаждаясь собственной победительной праздностью. А иначе зачем бы он бросался вниз с высоты двух, трех, четырех тысяч футов только для того, чтобы вновь подниматься вверх? Зачем бы ему и кувыркаться во время падения? И почему он продолжает парить на закате, когда тьма уже покрывает землю, пряча от его глаз любую добычу?

У входа в каньон Сент-Хеленс на Рио-Гранде, включенный теперь в национальный парк большой излучины, я видел, как беркут поднялся в воздух во время захода солнца. Я следил в полевой бинокль, как он совершал круги, поднимаясь все выше и выше, — по мере того как солнце опускалось все ниже и ниже под горизонт. Он сам был словно пятнышко солнечного света в небе, готовом к появлению звезд после того, как в потемневшей долине умолкнут все птицы.

Глава четырнадцатая Народная мудрость

Даже самый скромный натуралист вскоре становится собирателем фольклора. И немудрено: в конце концов большую часть сведений он получает от народа. В них он обнаруживает много истин, что порой удивительнее вымысла; вымысел же иногда превосходно замаскирован. Итак, зерно истины обычно смешано с плевелом выдумок, однако не следует отвергать историю даже известного фантазера: любой адвокат знает, что ненадежные свидетели зачастую являются носителями ценной информации. Ведь уже сама народная вера во что-либо всегда наводит на истину.

Интересен случай с Торо, который всегда вполне доверял народной молве. Услышав рассказы о том, что коровы в Провинстауне едят треску, он отнесся к нему весьма скептически. Во-первых, коровы, по определению, травоядны, а во-вторых, ему не удавалось найти свидетелей. Сам он никакого интереса коров Провинстауна к рыбе не обнаружил. Зная, что все народные фантазии все же имеют под собой реальное основание, сколь бы абсурдны они ни были, Торо продолжал расспрашивать местных жителей. Нашелся даже чудак, уверявший его, что иногда коровы здесь действительно едят головы трески. Казалось бы, вот ответ, но Торо не остановился. И был вознагражден: оказывается, иногда коровы, испытывая потребность в соли, слизывают буквально все мягкие части трески, развешанной на сушилке!

Торо проанализировал подобные истории (начиная с древнейших — Плиния и других — и вплоть до современных) об извращенном вкусе коров и сделал вывод, что в большинстве случаев корову привлекал не сам какой-либо необычный для нее продукт, а наличие в нем соли. Лично я не раз видел коров, жующих дерюжные мешки из-под соли.