Приключения техасского натуралиста

Кто в Англии назвал полевую пупавку бычьим глазом? И почему в Новой Англии ее обозвали черноглазой Сюзанной? Уж конечно, это сделал не таксоном. У Rudbeckia bicolor, носящей это имя в Техасе, мягко склонена цветочная головка — она словно отворачивается в соблазнительной стыдливости. Черный глаз окаймлен длинными, свисающими ресницами. Я уверен, черноглазая Сюзанна была простоватой сельской девушкой. И, хотя такие рассуждения не выдерживают критики, название-то держится, распространившись из Новой Англии по всей стране, во всяком случае, в детских играх.

Каждый раз, видя мексиканского чечевичника, вспоминаю, как называют его в приграничной Мексике: Pajarito degollado — «маленькая птичка с разрезанным горлом». Трагическое пятно спускается на ее грудку и действительно похоже на брызги крови из рассеченного горла. Но вот чечевичник запевает — и к вам приходят радость и успокоение.

Но у меня связано с ним странное воспоминание. Это — единственная птица, которая способна оперировать своего птенца. Я собственными глазами видел, как птенчик стал задыхаться, чуть не упав с ветки. Мать запустила свой клюв в его горло и стала вытаскивать какое-то клейкое вещество. Ей пришлось погружать клюв глубоко, но она делала это мягко и терпеливо, и пациент был не менее терпелив. Малыш, крепко вцепившись в ветку, давясь, разевал клюв, а взрослая птичка то и дело доставала вязкие кусочки, каждый раз вытирая свой примитивный инструмент о сук. К сожалению, не могу сказать, была ли операция успешной, поскольку обе птицы в конце концов улетели.

Народные названия доказывают свою меткость тем, что закрепляются и распространяются. Ботаники присваивают растениям страшно нескладные, громоздкие наименования, состоящие порой из двух или даже трех слов. Эти названия пишутся в утвердившейся форме для удобства ученых, разбросанных по всему миру. Но в живой беседе они совершенно не употребляются. Официальный перечень научных наименований птиц не является окончательным и часто пересматривается. Термин, зарегистрированный в нем сегодня, завтра может стать устаревшим. Некоторые же народные названия птиц и цветов, которые использовал еще Чосер, по-прежнему употребляются в англоязычных странах всего мира.

Народное название обычно подчеркивает какую-либо запоминающуюся сторону предмета, какое-нибудь его внешнее свойство, сильно воздействующее на один из пяти органов чувств непосредственно, без использования скальпеля ученого, бинокля натуралиста, микроскопа и т. п. Народ игнорирует логику, по которой один объект должен иметь лишь одно имя. Если нужно, пусть будет дюжина или сотня имен для одной птицы или цветка. Одна птица или один цветок может быть богаче, чем другой, и потому требует больше названий.

Даже если при наименовании совершается ошибка, то и она обычно живая и выразительная: сама ее изобретательность и оригинальность делает ее запоминающейся. Объясняя эту ошибку, мы говорим: «Когда-то люди думали об этом вот так». А что может быть интереснее, чем путешествие в историю мысли?

Почему наш ночной сокол называется козодоем?

Почему некоторых рептилий типа домовых ужей, обитающих в сараях, называют молочными змеями?

Почему греки называли зимородка «халцион», т. е. тихий, безмятежный?

Почему морская уточка называется морским желудем?

Почти все эти названия являются результатом ошибки, но за каждой из них кроется прекрасная маленькая история такой прочности, что все большие словари сохраняют эти названия.

Ошибки в названиях, особенно ботанических, иногда слишком поспешно исправляются добавлением к названию слова «ложный». Например, назовут растение чертополохом, но, чтобы отличить его от другого чертополоха, обозначат цвет — и он становится «пурпурным чертополохом». Но беда в том, что это название уже носит другое растение, и путаница возрастает: при ближайшем рассмотрении новый претендент оказывается вовсе не чертополохом, и тогда его называют «ложным пурпурным чертополохом». И так далее. Только в Центральном Техасе таких «ложных» растений десять или пятнадцать видов.

Выживает лишь малая часть бесконечного моря народных названий. Они умирают и рождаются как живые существа. Словари изобилуют устаревшими формами названий, а многие умирают еще до того, как достигнут словарного статуса. С ростом плодовитости какого-либо вида в природе умножается смертность отдельных индивидуумов. Также и с народными именами. Некоторые из них выживают в одном окружении, умирая в другом, — в результате возникает множество местных наименований одного и того же растения или животного.