Приключения техасского натуралиста

Доктор Оберхольсер в своем ответе предположил, что это бразильский кардинал (обычно имеющий ярко-красное оперение), улетевший из неволи. Время от времени из зоопарков улетают птицы, приводя в недоумение любителей местной фауны. Он писал мне, что такой бразильский кардинал несколько лет назад появлялся на территории министерства сельского хозяйства в Вашингтоне. Окраску же головы он относил за счет частичного меланизма — следствия накопления в организме темного пигмента меланина.

Его второе предположение убедило меня, что мне все это не почудилось. Через год мне попалась статья с упоминанием нескольких случаев появления лысоголовых кардиналов вследствие внезапной линьки, но через несколько месяцев перья обычно возвращались. Статья заключала: «Кардинал, по крайней мере, восьмилетнего возраста теряет все перья на шее и голове в июне. За последующие двадцать восемь дней они восстанавливаются на срок не менее десяти с половиной месяцев».

Я просил охотников, фермеров, пастухов, проводящих много времени на природе, понаблюдать, нет ли в округе еще черноголовых кардиналов. Ни одного больше обнаружить не удалось. Зато я получил другое возможное объяснение: необычная окраска — результат скрещивания между желтушником или скворцом и кардиналом! Скорее всего частичный меланизм, частичный альбинизм или частичная линька приводят к рождению в народе поверья, что между различными видами птиц или даже различными родами возможно скрещивание. Пятнистость молодой летней танагры, у которой красные перья смешиваются с оранжевыми или коричневыми, часто объясняют «скрещиванием».

Меня часто упрекают в том, что я приписываю птицам человеческие свойства. Так, на основе тщательного наблюдения я писал о «матери кардинала, учащей птенцов вести себя за столом». Я понимаю, что звучит это подозрительно, но располагаю фактами. Кардиналы любой иной пище предпочитают арбузные семечки. В сезон я запасаюсь ими, чтобы кормить кардиналов на своем участке. И вот, когда птенцы следуют за своей матерью по двору, я замечаю, что она соблюдает определенную процедуру кормления.

Расколоть эти семена, вынуть зерно и отколоть маленький кусочек для птенца довольно непросто. Пока мать все это делает, птенцы собираются перед ней полукругом, проявляя нетерпение, а она по очереди их кормит. Наблюдая за кормлением однажды утром, я заметил, что один из птенцов был агрессивнее других и все норовил урвать кусок из клюва матери вне очереди. В конце концов она сильно клюнула его в голову и выгнала из круга. Чем не обучение манерам за столом?

Спустя время я перестал рассказывать эту историю, посчитав ее случайной. Однако 31 мая 1942 года А. Ч. Райт, пресс-атташе Техасского университета, большой знаток природы, рассказал мне о похожем случае.

Я привожу его рассказ почти дословно: «На нашем дворе самец кардинала готовился кормить птенца кусочком черствого тоста. Трудясь над ним, он встал хвостом к птенцу, находившемуся на почтительном расстоянии. Тут сзади подлетел домовый воробей и, схватив кусок тоста, упорхнул. Кардинал гневно повернулся к птенцу и сурово наказал его, не подозревая, что воровство совершил воробей». Я благодарен мистеру Райту и за другую историю о воробье и кардинале. Птенец воробья, прыгая вокруг да около, попрошайничал у кардинала, кормившегося крошками возле порога. Наконец кардинал угостил воробья, кормя его точно так же, как своих птенцов.

Я завершу эту главу таким выводом: любой невероятный рассказ о природе, на который хорошо ложится народная мораль, скорее всего является вымыслом.

Глава пятнадцатая Народные названия птиц и цветов

Начиная курс истории природоведения, Раскин любил говорить своим ученикам: «Сначала изучите, что хорошего в народе говорят о данном творении природы». В частности, народ большой дока в придумывании метких названий. Обратимся же к этой теме, хотя есть, разумеется, и поистине классические произведения ученых-писателей, поэтов и просто натуралистов, где подмечено немало интересного. Дарвин считал земляного червя прекрасным, а Уильям Мортон Уилер с большим юмором, не исключающим научности, писал о термите.

Народные названия не только отражают прекрасные мысли, но содержат в себе народный юмор, исторические сведения, а также массу восхитительной дезинформации. Тут и там их расцвечивают бессмертные предрассудки. Почти каждое истинно народное название — красиво упакованный маленький подарок, развернув который находишь зернышко мудрости. Оно есть результат народного выбора из множества случайных предложений, внесенных на заочном обсуждении теми, кто живет в тесном контакте с природой. Названия отражают свежее наблюдение, получаемое из первых рук. Оно придает живому существу образность, плоть и кровь.