Приключения Тонино-невидимки

осуществить свое намерение, Тонино вскочил со своего места и быстро направился к

выходу, локтями пробивая себе дорогу среди пассажиров, толпившихся в проходе.

Толстяк крикнул:

– Раз, два, три!.. – и с размаху повалился на сиденье, которое едва не обрушилось под

его тяжестью.

– Хорошо! Молодец! – закричали пассажиры из партии шутников. Кто-то даже захлопал

в ладоши.

– Вот видите, госпожа? – насмешливо произнес кондуктор.

Госпожа Кошелка стала красней перца, который торчал из ее сумки, и на следующей

остановке с видом оскорбленной принцессы вышла из вагона. Вышел и Тонино-

невидимка. Должен сказать правду: он не испытывал угрызений совести за свой очень

дурной поступок.

Может быть, впоследствии Тонино пожалеет о нем, может быть, он научится уступать

место женщинам в трамвае, я не считаю его совсем уж негодным мальчишкой. Но в ту

минуту Тонино испытывал не угрызения совести, а другое чувство, которое он и сам не

знал, как назвать: аппетитом или голодом.

"Нет, это голод, – решил он, – причем голод настоящий и опасный".

Глава четвертая, в которой нехорошо отзываются о дедушке бухгалтера Паллотти

А тут еще прямо перед ним оказалась витрина кондитерского магазина, в которой

выставлены напоказ сокровища из шоколада и взбитых сливок. Тонино решил войти в

магазин.

Признайтесь, что и вам иногда хотелось незаметно пробраться в кондитерскую и стать

полным хозяином всех ее чудес.

Как раз в таком положении оказался Тонино, и он не замедлил им воспользоваться,

чтобы стащить самые аппетитные и привлекательные на вид пирожные. Прошло всего

несколько минут, как он уже устал жевать. Ведь даже невидимка не может съесть целую

кондитерскую. Устало и нехотя протянул он руку, чтоб взять еще один глазированный

каштан, как вдруг раздался сухой и строгий голос продавщицы:

– Ни с места! Стойте! Что вы делаете? Тотчас же положите обратно этот каштан...

Тонино так поспешно положил на место глазированный каштан, словно в руке у него

было какое-нибудь ядовитое насекомое.

"Попался! – подумал он. – Наверное, я уже перестал быть невидимкой. Теперь меня, конечно, арестуют и посадят в тюрьму".

Тонино в растерянности поднял глаза на продавщицу, но, к немалому своему

удивлению и облегчению, заметил, что она указывала пальцем совсем в другую сторону, туда, где стоял маленький и очень прилично выглядевший господин с усиками.

– Это вы ко мне обращаетесь? – спросил господин с усиками (скоро мы узнаем, как его

зовут).

– Именно к вам! Я видела, все видела! Не успела отвернуться, как вы попытались

стащить глазированный каштан. Я все видела в зеркало. И стоило мне крикнуть, как вы

отпустили свою добычу.

– Добычу? – пробормотал господин с усиками, едва дыша от негодования.– Добычу? Вы

меня, должно быть, за пирата приняли! Так знайте же: перед вами бухгалтер Паллотти!

Запомните это!

– Буду помнить, на носу себе зарублю. Вот видите, даже записываю вашу фамилию,

чтобы сообщить полиции. Будь вы хоть трижды бухгалтер, никто не разрешит вам

воровать пирожные!

"Как хорошо! – трусливо подумал Тонино.– Значит, я еще невидимка. Какое счастье!

Чуть было не угодил в тюрьму".

– Это я ворую пирожные? – воскликнул невинно обвиненный и стал бить себя в грудь

кулаком. – Так знайте же, что я десять лет покупаю в этой кондитерской, а мой дедушка

еще до вашего рождения приходил сюда пить кофе с рогаликами.

– Знать ничего не желаю о вашем дедушке! Вас-то я приметила!

– Ты еще вдобавок моего дедушку оскорбляешь! – крикнул, уже совсем выйдя из себя,

бухгалтер Паллотти.

– Что здесь происходит? – спросил хозяин кондитерской, который выбежал из другого

зала и теперь локтями расталкивал покупателей, с удовольствием наблюдавших за

происходящим.

– Он пытался украсть пирожное, – поспешила объяснить продавщица.

– Ничего подобного! Это она оскорбила моего дедушку, нотариуса Джованни Баттиста

Паллотти, который в этом, как и во многих других городах, слывет честнейшим!

человеком, доблестным патриотом, примерным отцом и мужем!

Короче говоря, ссора разрасталась. Число принимавших в ней участие росло. Все

говорили одновременно, и уже ничего нельзя было понять.

Бухгалтер Паллотти неистовствовал. Вот почему его забрали первым, как только

прибыла полиция. Двое полицейских схватили его за руки, а третий отнял у него зонтик, которым он грозился избить бедную продавщицу. Затем его силой вытащили из

кондитерской.

Тонино хотелось объяснить, как все получилось, он жалел бедного бухгалтера Паллотти

и его дедушку – нотариуса Паллотти. Но для этого пришлось бы честно признаться, что

он сам украл пирожные. Как трудно порой бывает сказать правду! Жаль! Тонино не

сказал правды. Можете ругать его, можете обращаться с ним, как с лгунишкой, он этого

заслуживает, а я тут ничего не могу поделать, – нужно все рассказать, как было на самом

деле. Я уж не говорю о том, что за историей с пирожными последовало происшествие в

кино.

Тонино-невидимка, чтобы позабыть о пережитом страхе и стыде, решил пробраться в