Приключения в междумирье. Ошибка бабушки

– Ага, передай. Ого, какой прирост кадавров за последние пару веков! А почему у них идентификационный коэффициент упал ниже единицы?! Это же один из ключевых и неизменных (!) параметров.

– Потому, что теперь неизвестно, кто их создает, – поморщился Квазик.

– Как – неизвестно? Кадавров плодят криворукие творцы миров, лингва других вариантов и не предлагает.

– Лингва не предлагает, а реальность – очень даже. В последнее время агрессивные виды полуразумной нежити стали появляться все чаще и чаще, и никто из творцов миров не заявляет о своей причастности к их появлению.

– Ах, вот оно как… Вы же предпринимаете меры по установлению «отцовства»? Надо же выявить и ограничить того, кто тебе столько лишней работы подкидывает!

– Мы всеми силами пытаемся выяснить, кто и где создает кадавров, – подтвердил Квазик, – уже много лет ведём исследования в этом направлении, но Вселенная слишком большая, а статистика ни в одном кластере заметных отклонений от среднего не дает.

– А я и говорю: непутёвая у вас статистика! Жаль, с математикой у меня всё плохо… Так, попробуем сами программы посмотреть, как тут у нас алгоритмы работают…

Демон в шоке смотрел на монитор, по которому поползли колонки значков, не понятных даже ему. Где она их откопала?! И ведь разбирается в том, что видит: бубнит себе под нос, какие-то куски программ в отдельный кластер копирует, приговаривая, что после изучит повнимательней.

– Ты и программистом в своем мире была?! – не удержавшись, воскликнул Квазик.

– Что ты, какое там! Говорю же: бухгалтером была, образования в области компьютерных технологий у меня нет. Но у нас в Москве айтишники, разбирающиеся в сложных бухгалтерских программах, – вид редкий, штучный, избалованный. Пока дождешься приезда специалиста, сама во всем разобраться успеешь. К тому же я стояла у истоков внедрения компьютерных технологий в бухгалтерское дело, тут поневоле многое узнаешь. Можно сказать, что я самоучка, но лингва, похоже, устроила и этим моим скромным знаниям большой апгрейд. И правильно сделала: знание основ программирования очень скоро и на Земле станет базовым профессиональным умением бухгалтеров. Квазик, можно я буду у тебя в лаборатории на компьютере работать? Ну зачем тебе заниматься нелюбимым делом, если можно переложить его на волонтера-добровольца, а? Я не буду мешать тебе, правда!

– Ты говорила так же перед визитом в Таисхали, – насмешливо напомнил Квазик. – Но хранителей миров, способных отказаться от помощи в разборе статистики, не существует в природе, так что я согласен. Если у тебя получится упорядочить весь этот сумбурный хаос данных так, что удастся выявить причины нашествия кадавров и десятков нераскрытых убийств молодых высших в разных мирах, это будет чудом и благословением свыше. Но хватит ли тебе времени? Арт – совсем короткий срок.

– Повторяю: смирись, несчастный! Ты обременен моей особой на всю долгую жизнь, будем вместе заниматься проблемой роста численности кадавров. Можешь не рассчитывать на мою «бездушность» и готовность бросить своего ребенка: уж не знаю, как там с наличием души (меня растили атеисткой), но с умением любить и хранить верность у меня точно все в порядке!

И демон впервые полностью поверил в эти слова, признав их непреложным фактом.

Пытаясь уразуметь, как же тогда Вера угодила в договор о продлении его рода, он попросил:

– Расскажи о себе: как ты жила, к чему стремилась.

– Да как все: росла, училась, глупо влюбилась в юности и в семнадцать лет обзавелась дочкой. Потом несколько лет выживала, как могла, – времена были тяжелые, денег ни у кого не было, родители особо помогать не могли, у них еще одна дочь на руках была.

– Подожди, почему одна выживала: а мужчина, от которого ты дочку родила – он где был? – встрял с глупейшим вопросом Квазик.

– Пиво пил, – огрызнулась Вера. – Бросил он нас, сразу. Ушел жить к другой женщине, потом погиб, конец истории. Чему ты так удивляешься? У вас, нейтральных рас, забота о потомстве тоже не процветает – в договорных отношениях у ребенка всегда один родитель, так?

– Так то в договорных, с другими расами! Если хранитель с хранительницей заключают брак, то они всю жизнь вместе живут и совместно детей растят.

– Ну, у нас тоже так бывает. Точнее, раньше почти всегда так было, а теперь все реже и реже.

Смотря в потрясенно распахнутые глаза демона-хранителя, видя его неподдельный интерес, Вера стала рассказывать подробнее. О чем только не спрашивал ее по ходу рассказа дотошный хранитель! У Веры сложилось впечатление, что он, подобно подкупленному следователю-коррупционеру, пытается «сшить ей дело» хоть о самом ма-а-аленьком изнасиловании или соучастии в убийстве. Под конец рассказа Вера откровенно смеялась, отвечая на вопросы.