Приключения в приличном обществе (СИ)

За стол - под словом стол я разумею помост - еще не ложились. Но тесно толпились около любители покушать и пошутить. Разглядывали, спрашивали-отвечали, комментировали так и сяк, внюхивались в нюансы.

- Что это у них в вазочке взаперти?

- Хрен-брюле. Чтоб не выдохся. К буженине подано.

- А буженину уже внесли?

- Сама вон бежит.

- Отчего, скажите, голубчик, суп у вас синий?

- Какая супстанция - такой и суп. А еще раз голубчиком - так я тебя в этот суп харей засуну.

- Говорят, наш маркиз написал специальный спектакль к этой трапезе.

- Так это ж, братцы, уха. Вон и морды рыбьи из кастрюли выглядывают.

- Что-то морды у них испуганные.

- Повар, наверное, накричал.

- Рыба сквозь чешую не слышит, кричи - не кричи.

- Да тут и лук еще сверху плавает.

- Ухохочешься над этой ухой.

- Лук мне нельзя. У меня глюки от лука.

- А у кого их нет.

- Товарищ главнонакладывающий!

- Иванов?

- А заливное будет?

- Заливное? Вряд ли. Всю рыбу превратили в уху. Но будут лангусты.

- С ластами? А то помню в 'Прибрежном': лангусты, лангусты, а это - водолазный десант.

- А это, наверное, курица?

- Дичь!

- Фантиссимо! - Произведение! - Экзерсис!

- Жаль даже жрать такую.

- Куриная кулинария терпения требует. Пока все перья ощиплешь по одному.

- Уж заканчивали бы жратвоприношенье скорей. Много еще?

- А грибы будут? Грибочки?

- Давайте сходим к ним на разведку, выясним.

- Я с вами в таких трусах не то что на разведку, но и на прогулку не пойду.

Нет. Не будет вам никаких грибов. Мы в другом романе, друзья.

Занавес колыхнулся. Что-то грохнулось о подмостки. Послышался чей-то сдавленный стон.

Подошла Наталья под руку с Вертером, они встали несколько в стороне, не смешиваясь с праздно-навязчивой публикой.

- Что это бок у нее весь голый? Совсем простомясая. И сзади туловище обнажено.

- Как ей не стыдно с той стороны.

- Нынче вечерние платья все таковы.

- Отстань от меня знаешь куда? - раздался возглас Натальи, сдержанный, но визгливый.

- Разве можно удержаться от прикосновения, будучи на волосок от вас, - сказал Иванов, пытавшийся ухватить ее за голое тело.

- Дурак несчастный.

- Не называйте меня несчастным.

- Форменный идиот.

- А вы - дура бесформенная, - сказал Иванов, отходя.

Он пошел еще за бутылочкой, оставив в покое возлюбленных. Но недолго отсутствовал.

- Вот хоть вы рассудите, графиня... - обратился он ко вдове, пытаясь вести себя куртуазно. - Что, чешется? Давайте я.

И он своей пятерней принялся скрести графинину спину.

- Прекратите это немедленно, - решительно заявил я - И ведите себя прилично. Нечего себя неприлично вести.

- Дамы, все-таки, - напомнил Кравчук.

- Это еще не причина, - сказал Иванов, - чтобы себя прилично вести.

- Рассаживайтесь, граждане и господа, - обратился Кравчук к собравшимся. - Распределяйтесь согласно субординации. Да пошевеливайтесь, - заторопился он, пока разгул страстей вокруг стола не перерос в мордобитие.

Предполагая кое-что запечатлевать во время пиршества, я прихватил с собой простыню. Но пришлось подстелить ее под графиню, так как матрас под ней оказался не очень свеж. У меня оставался, впрочем, блокнот и карандаш к нему.

Распоряжался рассаживанием комендант Кравчук. Маргулис сел во главе стола на уготованный ему матрас (впрочем, кажется, два). Прочие были усажены в порядке личной ему преданности. По правую его руку (у целого уха) сел сам Кравчук. Вероятно, чтобы нашептывать. Далее: графиня, я. Справа от меня Крылов. Иванов ему соседствовал. Насупротив, насупившись, сел Гребенюк. Место между ним и Маргулисом пока пустовало. За Гребенюком - Кашапов, Полина, фараон, Наталья, Вертер и т.д.

Я думал, что по такому подходящему поводу будет речь, и даже сам приготовил двухминутный спич - вдруг тоже попросят высказаться. Да и графиня была не прочь сказать пару слов от лица гостей. Но Маргулис лишь вяло махнул своей вилкой, ешьте, мол, и первый приступил к трапезе.

Из продуктов питания ближе к нам были: жареный поросенок (со следами побоев на голове); салаты трех-четырех сортов; устрашающего вида устрицы; упоминавшаяся уже дичь. Кроме того, непрерывно подносили новые. Всё это я быстренько занес в блокнот, но так как спешил, то не все из записанного смог разобрать впоследствии. Сейчас, восстанавливая задним числом, припоминаю, что были балык и окорока. Из напитков ничего, кроме пива не было. Видно, погребок, о котором упоминал Крылов, не был еще рассекречен для широкой публики.

- Давайте, я вам устриц устрою, - глядя воспаленным взглядом на деликатес, предложил графине Крылов. - Специально изыскивали. Готов поспорить, что устриц с таким вкусным уксусом вы никогда не пробовали.

Но графиня лишь слабо улыбнулась ему из вежливости и прижалась ко мне, мелко дрожа. До того напугали ее эти моллюски.

- Мы не употребляем устриц, - поспешно сказал я, отводя его руку с тарелкой, на которой вповалку лежало дюжины три. - Благодарю вас.

Крылов поставил тарелку перед собой.

- Я как-то пробовал, - сказал Иванов к сведению присутствующих. - Маленькие - те ничего. А которые матерые - упираются, в горло не лезут, не дают себя есть. А потом еще полчаса в желудке ворочаются и скулят.