Приключения в приличном обществе (СИ)

Я заметил, что обе женщины изъявили тайное удовольствие усатому Иванову, хотя и притворно хмурились. Вертер забеспокоился, но резкого неприятия не проявил. А Кашапов ему даже обрадовался, полагая, что вдвоем им будет веселее шалить.

- Только руки не распространяй, - сказала Полина, натягивая на колено подол.

- И не буду. Я вас, видите ли, столько раз в воображении имел, что мне вас уже больше не хочется.

- Верните нам фараона, - потребовала Полина неискренне.

РЖЕВСКИЙ: Ну что там, командир?

ПОЛКОВНИК: Вас приглашают наверх, господа!

- Фараона уже не вернешь, - сказал Иванов. - Вот погоди, я тебе Кремль покажу. Фараона нам не заменит, но тоже древняя вещь. Относится к эпохе царизма, - говорил Иванов, одновременно наполняя тарелку Полины, чтобы задобрить ее едой. - Мировая жратва. От себя жертвую. И давайте так: если я вам обоим через двадцать минут не понравлюсь, то сам уберусь отсюда. Честное сексуальное.

Женщины в одно время и с одной интонацией хмыкнули. Вертер обнимал свою подругу, и хоть объятья не хватало на весь объем, жест был достаточно демонстративный. Мол, эта женщина мной занята. Но Наталья и сама отвернулась от Иванова.

Полина же, как женщина незанятая, свободная в своем выборе, не стала при всех привередничать, потянулась, расправляя опавшие формы, выпячивая все свои выпуклости, подчеркивавшие пол.

Что касается наших любовников, то даже наискосок через стол мне претили все их сюсюканья и сантименты. В особенности манера Вертера подносить Наталье кусочки еды для поцелуя, прежде чем самому их съесть. Стоит, кстати, заметить, что влюбленные молодые люди чрезвычайно пошлы. Если считать, что пошлость - это отсутствие самоиронии, чувства меры и вкуса. Нет, у нас все не так с графиней. У нас все иначе.

- Кем ему это дородная дама приходится? - спросила она, бесцеремонно ткнув вилкой в сторону кастелянши. Графиня сегодня вообще вела себя не по-светски.

- Ах, она всем доводится, - сказал Крылов. - Сколько претерпела, перетерла через передок, - добавил он, не заботясь о том, что разговаривает с графиней.

Графиню, однако, его фраза о передке не шокировала. Она только взглянула на него вопросительно через мое плечо, и Крылов, следуя ее требовательному взгляду, вкратце рассказал полушепотом о той роли, которую играла кастелянша в нашем заведении. Хотя многое, как мне теперь представляется, было легендой, выдуманной и распространенной Маргулисом, чтобы зеленых позлить.

- А что касается ее поведения, так то не ее вина. Жизнь заставила и научила, - вздохнул в заключение Крылов.

- Жизнь хоть чему научит, - с тем же чувством вздохнула графиня.

- Особенно если шкодливые учителя, - вздохнул и я. - Как представлю, сколько ей, бедной, досталось.

- Она и на нашу сторону-то добровольно перешла, - сказал Крылов. - Думая, что ей здесь еще больше достанется.

- Вот гляжу я на вас, кушаю, и до того мне на душе отрадно становится, - выступил с комплиментом графине Кравчук. - Вы здесь с какой миссией?

- Я тут гощу. Угощаюсь, как видите, - сказала графиня.

- Вам с нами, надеюсь, весело?

- Весело. Но не всецело. Музыки не хватает. Я знаете, герр комендант, музыку очень люблю.

- Музыку ... - в задумчивости повторил Кравчук. - Где ж ее взять, музыку?

- Мне с вами необходимо остаться наедине, - твердо сказал Иванов, обращаясь через стол к графине. - У меня есть для вас нечто.

- Я не уединяюсь по первому зову, - сказала графиня. - К тому же вполне может оказаться ваше нечто ничтожным.

'Ловко она его!' - восхитился я.

- Ты, Иванов не суйся, а то ... - Я погрозил ему вилкой.

Занавес меж тем распахнули для второго акта. Во втором акте действие переносилось на второй этаж, а в третьем - на третий.

Вспомнив, что я в третьем акте наворотил, я покраснел. Я никак не рассчитывал на присутствие на этой премьере графини. И если переписать финальную часть представления я бы еще успел - чтоб и зрителю не омерзительно, и мне не в укор - то актерам никак не хватило бы времени заучить новый текст и отрепетировать.

- Что-то и вправду к нам дамы запаздывают, - сказал Кашапов. - Я уж отложил на этот случай рубликов триста.

- Тут пир победителей, а не славянский базар, - сказал Иванов. - Всё, в том числе дамы, нашей кровью оплачено. Стыдно предлагать дамам деньги в такой день.

РЖЕВСКИЙ: Мы шли к вам, надеясь на достойный прием, светлейшая. А у вас не то что к столу подать нечего, а и столы-то повынесли.

БАНДЕРША (ГОРГОНА): Наш рестораций закрыль санитар-надзор. Вот, Жоржет не повынесли, айн-цвай-драй-кровать не повынесли, Амали, рояль...

БЕРГ: Что ж, и девицы, выходит, голодные?

АМАЛИЯ: Ах, мы не привыкли ужинаться. Нам завсегда господа приносят чего-нибудь поклевать.

АРЛЕКИН: Я истекаю желудочным соком.

ПОЛКОВНИК: Вы накормите сперва, а потом девиц предлагайте.

КОРНЕТ: Так уж пирожных охота, хоть плачь

ГОРГОНА: Вот вам мой грудь, юный поручик, плачьте сюда.

КОРНЕТ: Как вам, господа, такие пирожные?

КОРНЕТ-А-ПИСТОН: Ру-ру-ру.

БЕРГ: Так бы и съел эту Горгону с горчицей. Хочу вас под этим соусом.