Приключения знаменитых первопроходцев. Америка

Плавание в нижнем течении очень утомительно; днем нас одолевали мухи, ночью комары, и почти постоянно — проливные дожди, из-за которых реки вышли из берегов. Мы с трудом находили места для ночевки, не затопленные водой.

Устье Жапуры образует огромную дельту, такую же сложную, как у Ориноко. Мы плыли среди низких болотистых островов, где несколько рыбаков построили хижины на сваях высотой три-четыре метра. Они ловили главным образом пираруку[631], которых сушили на солнце, и черепах.

Наш проводник показал нам очень интересные географические детали; это устье Ауати-Пиорини, которая ведет к Амазонке. Вода здесь черная и течение слабое; сначала мы подумали, что это водосброс Жапуры, но проводник показал нам, что вода идет из Амазонки.

Девятого июля в пять часов вечера мы достигли деревни Каикара на Амазонке.

Нам потребовалось только сорок три дня, чтобы спуститься по этой большой реке от истоков до устья и сделать ее топографическую съемку, не пропустив ни одного участка».

Вернувшись во Францию после такого прекрасного, такого плодотворного на географические, антропологические, ботанические, геологические открытия путешествия, Крево остался здесь только на несколько месяцев. Уже популярный, снискавший себе добрую славу не только среди ученых, но и в обществе, которое его оценило, ученый хотел сделать еще больше. Он добился третьего поручения и отправился в путь 6 августа 1880 года со своим коллегой и другом Лежанном, матросом Франсуа Бурбаном и Апату, которого он привез с собой. Именно в этой поездке автор рассказа познакомился с ученым на «Лафайете», судне Трансатлантической компании.

Двадцать седьмого августа Крево со спутниками высадились в Барранкилье, в Колумбии.

«Моей первой задачей было, — пишет он, — обследование Гопеса, притока Ориноко. Зная, что эта река находится поблизости от Апуре, с которой я познакомился во время предыдущего путешествия, я решил подняться по Магдалене как можно дальше, сделать бросок до Апуре и оттуда, направляясь к северу, поискать истоки Гопеса.

Таким же образом я сумел отыскать Жапуру, идя от Исы. Я заранее предвидел, что путешествие по суше от Апуре к истокам Гопеса не будет длительным, поскольку в первом случае мне потребовалось только шесть часов хода.

Из-за того что всю экваториальную Америку покрывают огромные леса, дожди здесь обильнее, чем в любой другой части земного шара, реки текут почти соприкасаясь.

От порога Хонда река называется Верхняя Магдалена. По этому участку редко поднимаются на лодках; предпочитают восемь дней пути на спинах мулов месяцу плавания. Но представилось счастливое обстоятельство: только что пустили маленький пароход выше порога, чтобы попытаться наладить навигацию до Нейвы.

Узнав, что этот участок реки мало изучен, я счел полезным сделать его подробную трассировку. Нам потребовалось пятнадцать дней, чтобы проделать путь в сто пятнадцать лье. Скорость парохода не превышала пяти-шести миль в час, мы могли двигаться только с прибылью воды и, когда вода уходила, каждый раз садились на мель. Чтобы преодолеть некоторые перекаты, приходилось оказывать помощь машине, заводя тросы на берег, и мы продвигались вперед, накручивая их на судовую лебедку.

Русло Верхней Магдалены отличается двумя особенностями, которые затрудняют навигацию. Оно то слишком широкое, и в этом случае глубина реки не превышает метра; то сужается, проходя по ущельям с отвесными песчаниковыми стенами; тогда вода глубока, но течение такое быстрое, что необходима скорость в восемь узлов, чтобы преодолеть его.

Наше плавание было бы очень скучным, если бы мы не были постоянно заняты. Лежанн описывал свои впечатления, делал эскизы, производил метеорологические наблюдения; Франсуа Бурбан увязывал наш багаж для перевозки по суше и изготавливал противомоскитные сетки; Апату, привычный к моим географическим работам, оставался целый день на палубе рядом со мной. Его помощь позволяла мне принимать пищу, не опасаясь сбить ориентировку компаса. Пока я ем классическое колумбийское санкочо[632], Апату глядит на дерево, которое я ему указал как ориентир, по которому я определял азимут[633]. Когда мы выходили на траверс[634] ориентира, он меня предупреждал; я брал другой угол и наспех заканчивал скромную трапезу…»

Животное, которое больше всего занимает путешественника на всем протяжении Магдалены, это кайман. Нет песчаного пляжа, на котором бы не лежали дюжины этих страшных тварей. Несколько пассажиров, не жалея свинца, посылали в них пули, скользившие по коже, как по броне корабля.