Прикосновенье

Кто изображена,

И кем — на белом поле!..

Душа поражена

Помимо вашей воли.

ССОРА

Вздор, сказанный неловко,

С усмешкой: не беда.

Неясность, недомолвка

И — ссора на года.

И вдруг: а что такое?

За окнами светло.

Зима, и как рукою

Все временем сняло.

Морозные узоры,

Сквозь них — закатный свет.

Есть прошлое у ссоры,

Но будущего нет.

НА ЗАКАТЕ

Прогулки на закате —

Час или полчаса,

Где, кстати и некстати,

Возможны чудеса.

Тумана одеяло

Густело на лугу.

И женщина стояла

На правом берегу.

Уже заката алость

Померкла кое-где,

Пока она спускалась

К серебряной воде,

Как бы входя в объятья

Иного бытия.

А сброшенного платья

Темнела чешуя.

«Жены молоденькой подруги…»

Жены молоденькой подруги,

Их до поры сплоченный круг,

Их столь порывистые руки,

Что книга валится из рук.

А загорели — как на юге,

Да не идут на ум науки.

Не Академия наук,

А академия подруг.

Жены любимые подруги.

МАДОННА НА ВОКЗАЛЕ

Мадонна в раннем мире первозданном,

Задумчивая, ждущая давно —

«С младенцем на руках и с чемоданом

У ног». Мы знаем это полотно.

Пока пред нею в храпе или в давке

Идет одна из неизменных пьес,

Она сидит на деревянной лавке

С рельефного резьбою «МПС».

Она сидит с людьми чужими рядом,

Нейлонового блузкой шелестя,

Она глядит спокойным юным взглядом

И кормит грудью малое дитя.

А над вокзальным застекленным сводо»

В той вышине, где все им нипочем,

Снежинки вьются редким хороводом,

Пронизанные солнечным лучом.

БАЛЛАДА О НАТУРЩИЦЕ

Отменная натура, —

Светясь сто раз на дню,

Жила на свете Нюра

Под странной кличкой «Ню».

Нет, не озоровала

По комнатам мужским,

А лишь позировала

По лучшим мастерским.

А кожа цвета лилий,

Изысканно бела.

Да и по части линий

Точеная была.

С нее не раз писали

Цариц или богинь,

Красавиц на эмали, —

Попробуй их покинь!

То — их! А ей ли сладко?

К ней жизнь и так, и сяк.

На рукаве заплатка.

Все наперекосяк.

И что же с нею сталось?

Чудак, да ты забыл:

Всех поглощает старость,

Кто прежде молод был.

Но сохранился в храмах

И в галереях след,

Со стен, без рам и в рамах,

Свой излучая свет.

СТАРИННАЯ АКВАРЕЛЬ

Летние дни отгорели.

Душу пронзая до дна,

С ясной еще акварели

Женщина смотрит одна.

Под черепаховым гребнем

Полный наивности взор…

То, что в разлуках мы крепнем,

Это поистине вздор.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС

Вздрогнув, поднялся со стула,

Чудом лишь только храним,

Так по душе полоснуло

Голосом женским грудным.

Хоть оп и рядом был где-то,

Не различались слова,

Лишь интонация эта

Из глубины естества.

Может, пустяшное дело

Вызвало к жизни его, —

Сердце уже не хотело

Прочего знать ничего.

«Прямо в наше окно…»

Прямо в наше окно

Веет ветер с газона.

Поздний вечер — и ты

Улыбаешься сонно.

На тебя в тишине

Оглушающе-звонко

Сон обрушился вдруг,

Как порой на ребенка.

Непослушной рукой

Ты подушки взбиваешь,

Что-то хочешь сказать,

Но тотчас забываешь.

Что-то хочешь спросить,

Но, объятая ленью,

Видишь смутно меня

Где-то там, в отдаленье.

Улыбаешься мне

Из последних усилий.

Закрываешь глаза —

Будто свет погасили.

«Ты сладко спишь. Сквозь темные ресницы…»

Ты сладко спишь. Сквозь темные ресницы,

Почти не означая ничего,

Трепещущие слабые зарницы

Сознания коснулись твоего.

Ревет гроза, и молнии толпятся,

Толкаются локтями в тесноте,

А звуки грома рвутся и дробятся,

И катятся шарами в темноте.

О, эти вспышки зыбкие ночные

Над чернотой притихнувшей земли

И эта грома стереофония —

То сбоку он, то сзади, то вдали!

Но месяц вновь поблескивает дужкой.

Высь постепенно стала голубой.

И молнии уходят друг за дружкой,

Ворчащий гром уводят за собой.

Ты в сад с терраски отворяешь двери,

Ты поднимаешь чистые глаза

И говоришь с улыбкою, не веря:

— А что, была действительно гроза?..

Но целый день потрескивают травы —

Так наэлектризованы они.

И долго тянет влагой от дубравы,

И дальних гроз мерещатся огни.

КОКТЕБЕЛЬ

Сухой, нетрудный зной стенного Крыма,

Стрекочущая тишь.

Дуга прибоя вычерчена криво,

Коль сверху поглядишь.

Трещали вновь цикады, как лягушки,

Спускалась тьма, и в ней

Привычно море било, как из пушки,

Внизу, среди камней.

Вот все заснуло. Ночь текла глухая,

И кто-то ночью той

Ступал едва, но галька, громыхая,

Сдвигалась под ногой.

И женщина, склонившись на перила,

Во мраке скрыв черты,

Неясной белой птицею парила

Средь крымской черноты.

ПОСЛАНИЕ

Александра Осиповна

Смирнова-Россет!

Дождик. Дело к осени.

И я Вам сосед.

Мне до Вас, наверное,

Меньше двух верст.

Струй шуршанье мерное.

Путь весьма прост.

От дождя муторно.

Льет и льет с верхов.

Около полутора

Мне до Вас веков.

Так. И тем не менее,

Ежась наверху,

Смотрит вдаль имение,

За Москву-реку.

Ветер вдоль цоколя

Кинул листьев горсть.

Где тут след Гоголя,

Что был Ваш гость?

ЖЕНЫ ПОЭТОВ

В прошлое взглядом пройдуся,

Где мы бывали стократ.

Галя, Лариса и Дуся —

Жены поэтов стоят.

У освещенного входа

Снежный взвивается прах.

Сколько, однако, народа,

Шума на тех вечерах!..

Как они гордо встречали

С невозмутимостью всей

Радости или печали

Их беспокойных мужей.

На слово, право, поверьте:

С ними, а часто одни,

Все-таки в той круговерти

Счастливы были они.

Послевоенные годы.

Слабо устроенный быт.

То ли от вьюжной погоды,