Читаем Прикосновение полностью

Прикосновение

– Через пять секунд ты будешь стоять в другом месте, сам не зная, когда успел попасть туда.

– Что за чушь ты не…

Я ухватила его за кисть и переключилась. Через пять секунд он стоял чуть в стороне, не понимая, как там оказался.

– Какого хрена ты со мной сделал? – изумленно спросил он.

Меня чуть качало. Голова слегка кружилась от двух прыжков, совершенных за короткое время.

– Мне надо, чтобы ты внимательно меня выслушал. У каждого в жизни наступает момент – такой быстрый, как вспышка молнии, – когда жизнь в корне меняется. Это могут быть две секунды, которых водителю грузовика не хватит, чтобы нажать на тормоз. Мгновение, и ты говоришь роковую глупость, не успев обдумать свои слова. Это миг, когда копы выламывают твою дверь. Каждый понимает, когда его жизнь оказывается на острие ножа. И вот такой момент пришел для тебя.

– Кто ты такой? – запинаясь, спросил он. – Кто ты, черт возьми, такой?

– Я – призрак. Я живу в коже других людей, ношу чужую плоть. Внедряюсь быстро, безболезненно и не оставляю о себе никаких воспоминаний. Не прошу принимать решение сейчас же. Буду держать дистанцию и дам тебе время все обдумать. Я в этом городе на несколько недель по делам. И мне нужно только частично постоянное тело, с которым я смогу временно расставаться, когда отпадет нужда, но с гарантией, что оно не сбежит от меня, стоит мне его ненадолго покинуть. Ты понимаешь, о чем я?

– Ни хрена я не понимаю! – сказал он, но не кричал, не поднимал шума, и это уже был добрый признак.

– Сделка простая. Я приведу тебя в порядок: новая одежда, прическа, деньги, удостоверение личности и прочее. Сниму на шесть месяцев квартиру в хорошем районе, набью холодильник жратвой, а потом положу пять тысяч долларов в банк на любое имя, какое ты сам предпочтешь. Если у тебя есть кулинарные или сексуальные предпочтения, мы это обсудим и решим. В обмен я на три недели получу твое тело.

Он помотал головой, но в этом жесте не читалось злости или немедленного отказа.

– Ты чокнутый, мать твою! – выдохнул он.

– Я пока прошу вежливо, – подчеркнула я. – Для нас обоих будет лучше, если мы все сделаем на добровольной основе. Если сомневаешься в моих намерениях, скажу: планирую покинуть свое нынешнее тело завтра к обеду. Кожа этого мужчины мне понадобилась только для автобусной поездки до Лос-Анджелеса. Он не поймет, как здесь оказался, откуда на нем такая одежда и даже дополнительная стелька в левом ботинке, которая была ему нужна, но он не задумывался об этом. И уж совсем удивится, когда найдет тысячу долларов потертыми банкнотами на дне своего чемодана. Он, конечно, может запаниковать, куда-то побежать и вообще наделать множество глупостей, которые я, увы, уже не смогу проконтролировать. Хотя ему лучше просто принять подарок и не суетиться. Когда он очнется, его жизнь тоже окажется на том самом острие ножа. Она способна измениться в любую сторону: он может распорядиться ею разумно или снова скатиться на дно. Ему выбирать. Хочешь снова поговорить? Я согласен. Хочешь принять предложение? Тогда приходи завтра на угол Лексингтон и Кауэнги. Сделка выгодная. Не прогадай. – И с этими словами я удалилась.

Глава 38

Ненавижу Лос-Анджелес. Бесконечные прямые линии, которые начинаются нигде и никуда в особенности не ведут. Даже те места, где предполагается наличие большого количества зелени – парки и «зоны отдыха», – это обнесенные забором бетонные кубы, внутри которых детишки сидят и ждут, не подвернется ли чего-то более интересного.

Но если о Лос-Анджелесе можно говорить в каких угодно тонах, у города есть одно огромное преимущество: здесь ты всегда найдешь того, кто ради разнообразия готов на что угодно.

В 12.03 по местному времени я оставила свое случайное тело, внедрившись в обычного прохожего, потом немного прогулялась, чтобы моя бывшая кожа уже ни о чем не смогла догадаться, и пересекла Лексингтон-авеню у того места, где меня дожидался Уилл, щурясь от яркого солнца.

– Привет! – сказала я, и надо отдать ему должное: он не вздрогнул от неожиданности. – Ты принял решение?

Две недели спустя мы сидели на бетонной трибуне стадиона. Он ел жареную кукурузу. Я временно внедрилась в более-менее подходящее загорелое тело абсолютного незнакомца с пересушенной кожей. Уилл положил ладонь поверх моей руки и сказал:

– Я теперь могу тебя видеть.

– Видеть кого?

– Тебя настоящую, – ответил он. – И не важно, в чьем ты теле и откуда появляешься. Я жду у машины и, когда ты приходишь, сразу вижу, что это ты.

– Каким образом?

Он пожал плечами:

– Даже не знаю. Что-то такое есть в твоей походке. Что-то во взгляде. Как будто тебе уже много лет. Но я узнаю тебя в любом облике. Теперь мне известно, кто ты такая на самом деле.

Я хотела возразить, но не нашла слов. У меня вдруг потеплело в глазах, и я отвернулась, надеясь, что он не увидит, как я плачу.