Прикосновение

– Да, я уделяю этому занятию немало времени, – добродушно отозвалась я. – И прикладываю все усилия, чтобы сделки, устроенные мною, невозможно было отследить, а при изменении обстоятельств они не вызывали слишком много кривотолков. Но ты прав: я теряла тела, которые становились жертвами описанного тобой типа людей. Они облачались в разные одежды, присваивали себе разные громкие титулы, но их мотивы оставались неизменными. Страх. Невежество. Заурядные мотивы из всех необъяснимых и вредных предрассудков, которые запятнали историю человечества. Не могу сказать, что приобретенный опыт сделал меня мудрее, добрее или внушил мне идею морального превосходства, которая подвигает многих выступать с обращениями и поучениями к толпе обывателей. Но одно я усвоила твердо: массовое кровопролитие никогда – я подчеркиваю, никогда – не помогало решить ни одной проблемы. Естественно, если ты начнешь преследовать тех, кто преследует меня, было бы лицемерием с моей стороны не выразить тебе за это глубокой признательности. Хотя моя благодарность неизбежно будет иметь пределы, поскольку в то время, как число мужчин и женщин, которые боятся меня и желают мне зла, поистине неисчислимо, только кто-то один пока прячется в тени с ножом в руке, чтобы нанести мне смертельный удар.

Он криво ухмыльнулся и встал из-за стола.

– Что ж, поблагодарю тебя хотя бы за чай, если больше не за что.

Я тоже поднялась, кивая в ответ и провожая гостя до двери. Он уже положил руку на засов, но потом помедлил и обернулся.

– Я не так уж глуп, – сказал он после паузы, – чтобы не видеть определенного резона в твоих словах. Но у меня остается к тебе вопрос, и вот какой. Тех, кто хочет навредить нам, очень много. Нас совсем мало. Ты уникальна. Гораздо опытнее любого из нас. Почему же тебе так важна жизнь людей, существующих рядом, которые грязнее навоза и так же чувствительны, как камни?

Я долго обдумывала его вопрос, стоя в холодном холле с высоким потолком.

– Мне однажды рассказали одну историю. Она о мужчине по имени аль-Муаллим. Однажды из пустыни явился джинн, вселился в аль-Муаллима, и тот изгнал своих старших жен, но оставил при себе любимую младшую, которая была красива и чрезвычайно умна, как женщина своего времени. У них родился ребенок, но жена умерла, и джинн покинул Муаллима. Эта история, которую я слышала, произошла очень давно. И знаешь, что она для меня означает?

Мой гость пожал плечами – он не знал и не чувствовал особого интереса.

– Всего лишь историю. Это то, что представляют собой жизни других людей, – они становятся историями, которые рассказывают другие. Включая и мою жизнь. Единственный след, какой мы оставляем после себя, скоро становится историей с неясными уже подробностями, а потом вообще забывается.

Он задумался над моими словами, а потом сказал с неодобрением:

– Если это действительно все, что ты собой представляешь, то, быть может, и не заслуживаешь спасения. Прощайте, миссис Уиттен.

– До свидания, – ответила я. – И удачи.

Четыре дня спустя «Лондон газетт» сообщила об убийстве одиннадцати мужчин и трех женщин на складе в районе «Серебряной верфи». Выжили двое свидетелей. Один из них рассказывал, как обитатели склада вдруг озлобились друг на друга и поочередно убили каждого, поскольку в них вселился демон.

Другой свидетель, который говорил медленно и с трудом, потому что его лишили обоих глаз, заявил, что все случилось иначе. Демон был не один. Их было двое. И второй демон, вырвавший ему глаза, рассмеялся затем совсем по-детски и прошептал:

– Тебе нравится то, что ты видишь?

Глава 55

Всегда есть нечто, что можно сломать и разбить. Сначала я отломила колючую ветку дерева, свешивавшуюся через бетонную ограду. Потом этой веткой я разбила стекло припаркованного за углом белого микроавтобуса и под завывание его сигнализации сумела открыть изнутри дверь. Затем пробралась назад и сломала сиденье, чтобы достать из аварийного набора машины стальную монтировку, фонарик и одноразовый плащ-дождевик с капюшоном. После чего я вскрыла замок зажигания, завела мотор и угнала микроавтобус.

В мои намерения не входило уехать на нем далеко. Даже если люди из «Водолея» уже не были способны преследовать машину с орущей сигнализацией и разбитым окном, подобное транспортное средство сразу же заинтересовало бы полицию.

Я удалилась лишь на расстояние, превышающее разумный радиус опасности со стороны человека, который мог бежать за мной, а потом бросила фургон и пошла пешком, зажав монтировку под мышкой и натянув на себя плащ в поисках чего-то получше.