Прикосновение

За три евро я купила билет до Зелендорфа. Дождь усилился, но дети только радовались ему, топая по все более глубоким лужам. Прохожие едва успели укрыться, когда мимо пронесся микроавтобус, поднявший тучу брызг.

Назад, в тихий дом на тихой улице, где, казалось, ничто и никогда не могло представлять для человека угрозы. Назад, к Койлу.

Когда я вошла, в доме стояла тишина, свет был выключен, комнаты пусты. Натан Койл лежал там же, где я его оставила, прикованный к холодной трубе радиатора, и спал, склонив голову набок.

Я бесшумно подошла к нему, держа свой миниатюрный компьютер под мышкой. Но все же пол предательски скрипнул у меня под ногой, и его тело дернулось, глаза мгновенно открылись, рука натянула цепочку. Чудесным образом кляп оставался на месте, и когда Койл полностью пришел в себя, в его устремленных на меня глазах промелькнуло сначала удивление, а потом ярость.

Я, Элис Майр, партнерша человека, называвшего себя Натаном Койлом, расположилась на полу вне пределов его досягаемости и открыла крышку ноутбука. Он издал сквозь кляп сдавленный звук; каблуки ботинок заскребли по полу.

– Хочу кое-что показать тебе, – сказала я.

Снова невнятные звуки, злость в выпученных глазах, побагровевшая кожа лица от бесплодных попыток с помощью одной лишь силы воли преодолеть все препятствия и наброситься на меня.

Я вставила флешку в гнездо и открыла файлы.

– Похищено из компьютера в «Водолее», – продолжила я. – Даже беглого взгляда достаточно, чтобы убедиться: я располагаю финансовой информацией, личными данными, электронной почтой, прочей перепиской, разного рода документами. Этого достаточно, чтобы уничтожить «Водолей» без особого труда, внедрившись в банковских служащих, клерков и прочий обслуживающий персонал. Ничего другого не потребуется.

Он снова изо всех сил натянул цепь наручников, издав животный горловой рев, приглушенный кляпом.

– Но я собиралась показать тебе нечто другое. Вот это. Смотри внимательно. – Я повернула к нему экран компьютера, чтобы он мог видеть фото по мере того, как я выводила их на экран.

– Это досье на субъекта, которого вы окрестили Галилео. Оно крайне скудное и отрывочное – заметно более бедное, чем почти все другие досье, включая мое собственное. Например, здесь мы видим снимок человека, сделанный в 1957 году, который мог быть Галилео, а мог и не быть им. А вот трупы с «Милли Вра», парома, пассажиры которого сошли с ума и поубивали друг друга по одному во время ночного плавания. А это фото, – я придвинула компьютер чуть ближе к нему, – человека, с уверенностью названного вами Галилео. Снимок 2006 года. Джентльмен из Нью-Йорка. Обрати внимание на безукоризненный костюм, модные черные ботинки, обработанные профессиональной маникюршей ногти. Можно понять, почему кому-то захотелось стать таким мужчиной. Это явный завсегдатай светских приемов и посетитель премьер самых звездных шоу. Но присмотрись повнимательнее. – Я постучала пальцем по точке на дисплее. – Место соприкосновения шеи и воротника. Понимаешь, о чем я?

На мгновение любопытство у Койла возобладало над гордостью, и в его глазах мелькнуло нечто вроде изумления, когда он заметил пятна крови от поврежденных сосудов на шее, отчетливо заметных чуть выше воротника сорочки.

Я продолжила развивать свою мысль:

– Большинство людей крайне чувствительны к тому, что касается состояния их кожи. Ведь ее видят посторонние, часто по ней выносят суждения о здоровье человека. И потому любую аномалию, всякую странность, не отвечающую образу, который они стремятся создать в глазах общества, люди стараются скрыть, спрятать. В данном случае не принято никаких мер. Какой из этого следует вывод? Либо этому джентльмену наплевать на свою внешность, что кажется невероятным, если принять во внимание тщательный подбор наряда, либо повреждения кожи настолько ему привычны, что он перестал замечать появление новых болячек. Как ты думаешь?

Казалось, что в оковах и с кляпом во рту Койл утратил способность думать. Он почти прекратил всякие попытки освободиться. Теперь он лежал спокойно, вглядываясь в снимок, который, вероятно, сотни раз видел прежде. В снимок мужчины, которого он считал Галилео.

Я дала ему возможность рассмотреть его повнимательнее, а потом перешла к следующему фото: