Прикосновение

– «Водолей» проводит эксперименты на призраках, – фразы веско срывались с моего языка. – Но пытки едва ли можно отнести к научным опытам. Они проверяют, до каких крайностей нас можно довести. Хотят узнать, как мы функционируем. Перечитай досье Галилео. Перечитай досье Жозефины. Но только настоящее досье, а не набор вранья, который они дали тебе изучить. Вспомни все, что произошло во Франкфурте, и задайся вопросом: была ли то программа создания вакцины или нечто совершенно иное? Обдумай данные, полученные ими. На что направлен их основной интерес, ресурсы, которыми они располагают? Спроси сам себя: почему погибли ученые, отчего их убили так зверски, причинив адскую боль? Перелистай мое дело, сравни даты, время, местонахождение. Проверь, могла ли я быть во Франкфурте, когда произошли убийства. Вглядись в лицо Жозефины, смотрящей в камеру наружного наблюдения, и задай себе еще вопрос: кто именно смотрит на тебя в этот момент? Не забывай, что у меня уже были встречи с Галилео, как и у него со мной. Мы не в первый раз кружим в танце рядом друг с другом. Выясни для себя: кто в «Водолее» испытывал провалы в памяти, терял счет времени? Но только не рассказывай им ничего. Ни в коем случае не делись ни с кем своими открытиями. Они уже списали тебя как скомпрометированного. – Я поднялась с пола. – Сейчас мне пора идти, – сказала я, не глядя на него. – Пришлю кого-нибудь, чтобы освободить тебя. Можешь оставить себе компьютер и деньги. Я не могу носить его с собой, но вот это – я раскрыла ладонь, на которой лежала флешка Шварба, – принадлежит мне. Расскажи своим боссам обо всем, а потом спроси, почему, уничтожив столько призраков и тел, в которых те укрывались, они лгут о Галилео. – Носком ноги я подтолкнула свой миниатюрный компьютер поближе, чтобы он смог без труда до него дотянуться. А потом ушла.

Глава 58

Когда ты в чужой коже, путешествовать следует налегке. Все, что находится при тебе, принадлежит кому-то другому. Все, что тебе дорого, лучше оставить. Не я завела эту семью. Не мне принадлежит этот дом. Все это – собственность той или того, чье лицо я на время одолжила, чьей жизнью жила и кто теперь, когда я двинулась дальше, может снова начать существование с того места, где я его оставила.

Время уходить. Я отправляюсь на почту и посылаю свою карту памяти заказной бандеролью первого класса на адрес почтового ящика в Эдинбурге, где я когда-то носила тело по фамилии то ли Джонсон, то ли Джексон – короче, с окончанием на «сон». Там я завела почтовую ячейку, которую мне хватило ума не ликвидировать. Потому что даже призраку необходимо нечто принадлежащее только ему одному.

Затем мой путь лежит в аэропорт. Я все еще Элис. Я стою в зале вылета Бранденбургского аэропорта и, пока меня обтекает поток пассажиров, направляющихся к стойкам регистрации, растопыриваю пальцы и притрагиваюсь к ребенку, держащемуся за руку женщины, которая встает в очередь желающих улететь в Афины. Но, посмотрев снизу вверх в лицо своей мамочки, решаю, что мое тело слишком уж юное и вялое из-за непривычно раннего пробуждения, а потому переключаюсь в нее. У нее прямая осанка, но пояс чересчур туго врезается в живот. Я успеваю поддержать своего покачнувшегося малолетнего сына, одновременно вежливо похлопывая по плечу мужчину в фирменной спецовке работника аэропорта, который стоит рядом с огромным контейнером для багажа.

– Простите за беспокойство, – говорю я, а когда он поворачивается, мои пальцы касаются его шеи, и я становлюсь таким же огромным, как контейнер, – грузчиком со сложенными на груди руками и с противным привкусом табака во рту. Я улыбаюсь мамаше и решаю либо как можно скорее избавиться от этого тела, либо сунуть в рот пластинку мятной жвачки. Направляюсь к зоне специального контроля, окликая скучающую дежурную, которая обычно занимается конфискацией бутылок и флаконов объемом свыше ста миллилитров (заметьте, они изымают даже пустые емкости):

– Сигаретки не найдется?

Она поворачивается, вскидывает глаза при моем приближении, а я в этот момент беру ее за руку и, вырывая свою руку из потной лапищи гиганта-грузчика, отвечаю:

– Курение когда-нибудь тебя доконает, неужели не понятно?