Прикосновение

— Да не смеяться надо, а плакать, — рассердился Тотырбек. — Я было стал веру в людей терять на старости лет. Но вчера я опять приобрел ее, свою веру. И помог мне в этом Асланбек Тотикоев, прадед Агубе. Вспомнил я о нем. Тот все мечтал жить для людей, старался, а жадность затягивала его в сети, заставляла грести в одну сторону — к себе. А сейчас сама жизнь поднимает на гребень волны тех, кто породнился с трудом, кто живет не для одного себя. Вот как Агубе. Передовик труда, фронтовик Агубе и на старости лет не усидел дома, — узнав, что некому ходить за отарой, пошел в чабаны. А ведь Агубе из фамилии богатеев Тотикоевых, тех, кто не просто не принимал новую власть, но и яростно сопротивлялся ей. А Агубе порвал со своей средой и воспитан новой жизнью. Стал героем, сражался, защищая новую жизнь, прославляет ее трудом. Да понимаете ли вы, что это значит? Тут как ни крути, а смысл этого один: победа! Победа! Победа в большом и в малом!.. Смотрю я на тебя, Майрам, и на твоих сверстников и думаю: вы наше дело дальше понесете. Вы дадите бой делягам и ворюгам. Все вас поддержат. Что я заметил? Люди хотят свято относиться к делу дедов и отцов. Вспоминаю прошлое — тогда тоже немало было хапуг и бездельников. А жизнь шагнула вперед. Шагнула, смяв их, отбросив в сторону. Но мучает меня мысль: не будь ныне иных дармоедов — мы много большего добились бы. И вы проучите лодырей и ворюг, неповадно им станет нарушать и сегодняшние законы, и наши старые обычаи. Но надо быстрее браться за них. Каждому браться.

Тотырбек вдруг нагнулся к Руслану, заглянул ему в глаза и произнес:

— И тебе давно пора заговорить. Во весь гагаевский голос. Тебя тяготит не только память. Она над каждым из нас властвует. Тебя мучает, что ты не поделился своим горем с людьми. Не сказать людям правду — это ничуть не лучше, чем солгать. Все, что случилось, должно иметь продолжение… И ты, Руслан, подумай, как тебе жить дальше. Горы вылечивают, но человек сам себе иной раз крылья подрубает…

Вот и все, что он сказал Руслану. Но эти слова потрясли Гагаева. Старец оказался проницательнее многих.

Но как рассказать эту правду? Где найти силы, чтоб поведать правду о том бое?!

Отряд действовал активно. Летели под откос фашистские поезда с техникой. Партизаны постоянно держали в страхе гитлеровские гарнизоны. Фашистское командование решило во что бы то ни стало уничтожить партизанский отряд.

И хотя партизаны были начеку, но первый удар карателей был чувствителен. Они бросили против партизан авиацию и танки. Партизаны отступили к болотам, куда танки не могли пройти. Но от авиации скрыться было тяжелее. Самолеты снижались до предела и поливали из пулеметов. Эх, одну бы зенитку!

На рассвете, выйдя на дорогу, отряд наткнулся на засаду. Их встретили шквальным огнем. Надо было отходить — и немедленно. Но куда? От болот нельзя отдаляться, против танков не устоять.

— Отходим влево, в сторону балок, — передали по цепочке приказ командира. Это была невероятно тяжелая дорога, если учесть, что у них было девять раненых…

— Гляди! Атакуют!! — закричал Рубиев.

В самом деле — Руслан увидел сквозь реденький лесок цепочку гитлеровских солдат, стремительно приближающихся к ним.

— Огонь! — услышал он приказ Крючкова.

Первая атака врагов была отбита с трудом, потому что не всем партизанам удалось занять удобные позиции. Фашисты залегли, но как только отряд попытался отойти, они открыли шквальный огонь. Пришлось принять бой. Это не входило в расчеты Крючкова, разрушало его план. Он знал: если не удастся оторваться сейчас, потом будет поздно. Сейчас или никогда! Надо было успеть добраться до балок, пока не перерезали дорогу. Это понимали все, и, едва немцы поползли назад, отряд поднялся и побежал по направлению к балкам. И тут же фашисты поднялись. Они должны были удерживать партизан до тех пор, пока с тыла к русским не подойдут преследующие их части.

Рядом с. Русланом плюхнулся на землю Юрий.

— Не меньше полка бросили, сволочи! — ругнулся он и пустил очередь в фашистов. Автомат его щелкнул и утих. Юра вытащил диск из мешка, взвешивая его на руке, заявил: — Черт! Последний, — и стал заряжать автомат.

— Бей короткими — наверняка, — посоветовал Руслан…

Отбивая третью атаку карателей, они услышали за спиной у себя выстрелы.

— Догнали! — с горечью высказал страшную догадку Юрий.

Теперь дело решали секунды. Сзади к ним подбежал Рубиев и с размаху бросился на землю. Он тяжело дышал.

— Засекли они, братцы, — наконец произнес он. — Вот что… Отходить нам нужно… влево, пока не окружили. А кому-то задержаться придется, — он посмотрел на Руслана, — тебе.

Тот молча кивнул головой. Рубиев посмотрел в сторону Юры:

— И ты оставайся…

— Ясно, — сказал Юра и вспомнил: — Патронов не хватит.

— Полчасика продержитесь, — сказал Рубиев, хотя им и ему самому было ясно, что десять минут — вот красная цена двум автоматчикам, на которых будет идти цепь врагов. Ну, а на отход нужно полчаса — не меньше, это точно. Потому Рубиев и просил полчаса.