Прикосновение

Мне надо было возмутиться, отказаться от замужества наотрез, но в нем виноват и Александр, который в буквальном смысле слова купил меня. Отец хотел денег, а Александр? О, как давно это было! Я замужем уже двадцать два года, а по-прежнему не знаю мужа. Да, он мечтал о преданной жене. И о детях — особенно о сыновьях. А еще утереть нос моему отцу и доктору Мюррею. И все? Он думал, что чувство долга со временем перерастает в любовь? И что он сам когда-нибудь тоже полюбит меня? Но он не желает отпускать весь хлеб по водам нашего брака: булку, предназначенную для Руби, он на всякий случай держит на берегу. Бедная женщина, влюбленная в него, но не годящаяся в жены… Александр поверил, что она никогда и ни за кого не выйдет замуж, потому что это и хотел услышать. Глупый! Я-то знаю: сделай он Руби предложение, она закричала бы: „Да, да, тысячу раз да!“ И они любили бы друг друга всю жизнь, и родили бы десяток сыновей… Но Александр упорно не видел в даме полусвета властительницу замка, а когда увидел, было уже слишком поздно. Руби, он и тебя погубил».

Проснувшись, Долли увидела, что мама сидит рядом, уже с раскрытыми объятиями. Как хорош аромат чистой детской кожи после мирной ночи! «О, Долли, будь счастлива! А когда услышишь правду — смирись, потому что она не стоит ни толики любви».

Спустившись к завтраку в зимний сад, Элизабет застала там Ли и Александра. Ли был в старых холщовых штанах и рубашке с закатанными рукавами — одежде, в которой особенно нравился Элизабет.

— Никак не пойму, почему бы мужчинам просто не укорачивать рукава рубашек? — произнесла Элизабет, садясь на свое место и принимая от Александра чашку чаю.

Сначала оба недоуменно уставились на нее, а потом Александр рассмеялся, торжествующе вскинув руки:

— Элизабет, дорогая, на этот вопрос невозможно ответить! И вправду, Ли, почему? Это же логично — как херес в больших бокалах.

— По-моему, — с улыбкой на непроницаемом китайском лице отозвался Ли, — все очень просто: мы не отрезаем рукава рубашек, чтобы в случае встречи с дамой, управляющим банка или поверенным просто опустить их и выглядеть, как подобает джентльмену.

— Даже в тряпье? Как хочешь, а я свои отрежу, — заявил Александр, подавая жене тарелку с тостами.

— Ну, тогда и я тоже. — Ли поднялся. — Я в цех обработки цианистым калием — кажется, нарушился процесс электролиза, теряется слишком много цинка. Ваш покорный слуга, Элизабет.

Она склонила голову, что-то пробормотала, а когда Ли удалился, торопливо намазала тост холодным маслом и принялась жевать.

— Какие у тебя на сегодня планы? — спросил Александр, принимая из рук миссис Сертис чайник. — Давай подолью горячего.

— Утро проведу с Долли, а потом, наверное, прокачусь верхом.

— Как тебе новая кобыла?

— Хороша, но Кристал не заменит.

— Ничто живое не вечно, — мягко произнес он, гадая, как сообщить Элизабет, что и Анны скоро не станет.

— Да.

— А эту лошадь как назовешь? Она ведь серая, в яблоках.

— Тучкой.

— Мне нравится. — Александр выпрямился и нахмурился. — Элизабет, ты ничего не ешь. Вчера вечером поклевала, как птичка, а сегодня не съела даже тост. Сейчас прикажу принести свежие.

— Пожалуйста, не надо, Александр! Не люблю растаявшее масло.

— Похоже, ты никакое не любишь.

Высказавшись, он ушел, а Элизабет отложила недоеденный тост. Чай она всегда пила без сахара, и когда встала, у нее закружилась голова. Александр прав: ей надо плотно позавтракать. Нет, лучше пообедать. «Если Ли задержится в цехе, пожалуй, попрошу Чжана приготовить что-нибудь, что я люблю, и пообедаю одна».

Миссис Сертис появилась как раз в ту минуту, когда Элизабет пошатнулась.

— Леди Кинросс, вы нездоровы? — спросила она, спеша поддержать хозяйку.

— Нет, просто закружилась голова. Аппетита нет.

Миссис Сертис по своему почину наполнила чашку чаем и положила в него сахар.

— Вот, выпейте. Вы не любите с сахаром, но сейчас он вам необходим. Сейчас принесу еще апельсинового сока. Удивительно, как долго не портятся апельсины, если оставить их на ветках. — Довольная тем, что Элизабет послушно выпила чай, экономка улыбнулась и ушла на кухню.

Сладкий чай подействовал. Элизабет отправилась на поиски Долли, совсем забыв про обеденное меню. Но обсуждать его и не требовалось: Чжан и миссис Сертис вполне могли выбрать блюда сами. «А мне пора заняться делом и забыть про Ли…»

С этого дня Ли ловко находил всевозможные предлоги, чтобы отклонять приглашения на ужин в Кинросс-Хаус: либо в мастерских у него кипела работа, либо в лаборатории что-то стряслось и так далее, и тому подобное.