Прикосновение горца

Свирепая музыка грохотала у Цирцена в ушах. Он пристально смотрел на огонь, осторожно открывая часть своего сознания, которую обычно держал крепко запертой. В отличие от Друидов, которые использовали ритуальное искусство, включавшее связующие заклятья и заклинания, истинная магия не нуждалась ни в церемониях, ни в рифмованных стихах. Разновидность магии Адама была процессом открытия разума и концентрации для вызова силы. Цирцен обнаружил, что зеркальная поверхность отражающей глади пруда позади дома или отполированный металлический диск зачастую давали лучшее средоточие.

Цирцен ушёл в себя, решительно всматриваясь в щит, висящий на стене. Он сам сделал его сотни лет назад, и хотя щит был слишком изношен для битв, он хорошо служил Цирцену точкой, на которой можно было сосредоточиться. Когда последний раз Цирцен пытался увидеть будущее, он заглянул на пятьсот лет вперёд, чтобы определить, кем он станет. Мелькнувшее в глубине щита видение было очень жестоким. Оно сказало Цирцену, что в семнадцатом столетии он будет развращённым безумцем.

Судьба? Предопределение?

Его видения честно сказали Цирцену, когда и как умрёт Найя, но всё равно, он не мог спасти её. Старость - естественная причина, против которой у Цирцена не было оружия. Лэрд потерял жену, оказавшись бессильным, несмотря на свои способности. Умирая, Найя злилась на него, называла Цирцена демоном за то, что его волосы не поседели, а лицо не покрылось морщинами.

Цирцен избавился от воспоминания, сильнее сосредотачиваясь. Образы расплывались, медленно проясняясь. Поначалу Цирцен мог различить только цветные пятна: розовые, бронзовые, малиновые, цвета слоновой кости. Цирцен сильнее сосредоточился на том, что готовят ему следующие несколько месяцев.

Когда картинка стала чёткой, его руки вцепились, как когти в подлокотники кресла.

Цирцен пристально смотрел, вначале шокированный, затем очарованный, и, наконец, согласившийся с увиденным. Лёгкая улыбка играла на его губах.

Кто он такой, чтобы спорить с судьбой? Если именно это предначертано ему временем, кто он, чтобы столь самонадеянно думать, что может изменить что-то? Цирцен мог поклясться, что ничего этого не будет, пока не произойдут все разделённые на последовательные действия события, начиная с первого дня прибытия Лизы.

Он будет наихудшим лгуном, если попробует убедить себя, что надеялся увидеть что-то другое.

Цирцен втянул в себя воздух, наблюдая за обнажённой женщиной отражающейся на щите, покачивающейся, сидя верхом на голом лэрде. Его живот сжался, а член болезненно затвердел, когда Лиза широко развела ноги и дюйм за дюймом стала опускать к нему свои жаркие, влажные ножны. Цирцен ясно видел девушку на щите, словно это он лежал на спине, наблюдая за тем, как Лиза оседлала его. Её качающаяся полная грудь дразнила Цирцена, соски сжались. Он поднял руки, чтобы погладить их шершавыми ладонями, подразнивая сморщенные вершины. Лиза изогнула спину и откинула голову назад, обнажая шею. Мускулы на её шее были напряжены от страсти, пока она растягивала удовольствие, и это неимоверно возбудило Цирцена. Его жаркий взгляд скользнул вниз, следуя по её груди, по ложбинкам, по животу, к мягким завиткам между бёдер. Очарованный Цирцен наблюдал, как девушка пронзает себя его копьём, как открылся толстый стержень его члена и затем снова погрузился в её холм. В его видении, у Лизы была крошечная, тёмная родинка на внутренней стороне левого бедра, и пальцы Цирцена скользили по ней. Он жаждал поцеловать её, пробежаться по ней языком.

Цирцен почти мог ощутить, как её тело сжимается вокруг него: тугое, горячее и скользкое от влаги, что заставляет мужчину ощущать себя непобедимым. Мера, что свидетельствует о его удали: чем влажнее женщина, тем больше желает этого мужчину.

Когда, наконец, щит потёмнел, Цирцен пришёл в себя, держа руку на члене. Тот увеличился и жаждал разрядки.

- Итак, вот что произойдёт, - вслух размышлял он. – Судьба.

Цирцен не мог отрицать, что хотел этого с первого дня, когда впервые увидел Лизу. Несколько раз ему приходилось убеждать себя сдерживаться, чтобы не овладеть девушкой. Видение просто подтвердило, что Цирцен на самом деле получит Лизу, и что она отдастся ему добровольно.

“Зачем бороться с этим? - Много раз Адам сердито спрашивал Цирцена. - Почему ты не можешь гордиться тем, кто ты есть, и пользоваться силой, будучи Цирценом Броуди? Ты владеешь способностью давать и получать большее удовольствие, чем большинство смертных когда-либо знали. Летай высоко, Цирцен. Испей моей жизни. Я безвозмездно предлагаю тебе это. ”

“Не безвозмездно ”, - усмехнулся Цирцен. – “Всему есть цена ”. Воин зажмурился, пока музыка гремела у него в ушах.