Прикосновение к огню

— Хорошо, давайте я буду держать его за ноги, пока вы будете прикреплять гнездо к клетке. Хотя, конечно, лучше бы держать его за горло.

— Понимаю ваше желание, но не одобряю его.

Лу смотрела на Элиу, который уже стал проявлять признаки беспокойства.

— Он не даст вам приблизиться. Он уже наготове.

— Может, сначала покормить его?

— Потому, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок?

— Возможно, для птиц это правило действует, — усмехнулся он. — Но не для мужчин.

— Вот черт, а я и не знала! Так вот почему… — Лу не договорила и склонилась над ящиком с инструментами, роясь в поисках отвертки. — Любимая еда Элиу — орешки. Они лежат в коробке около тостера.

Ее план сработал. Пока попугаи занимались орешками, они прикрепили гнездо к клетке.

Лу с гордостью осмотрела свою работу.

— Блэр надеется, что вы позовете ее, когда настанет торжественный момент. У нее на этой неделе последний экзамен, и потом она совершенно свободна, так что сможет дежурить у клетки и день и ночь.

— Я не знаю, радоваться этому или огорчаться.

Витакер вздохнул.

— Не бойтесь, она вся в мать. Нола была очень собранной и аккуратной женщиной. Всегда знала, когда, что и как надо делать.

«Да, — подумала Лу. — Я не выдержу сравнения. У меня все в порядке на работе, но дома…» Она представила себе Нолу Витакер в виде доброй волшебницы, осыпающей мужа поцелуями и вкусными пирогами. А что может предложить она? Пиццу в лучшем случае, да и то не каждый день.

— Вы очень любили свою жену?

— Да. — Он выпрямился и поправил свитер. — Когда она умерла, мне было очень плохо. Блэр взяла на себя почти все заботы. Иногда я думаю, что взвалил на нее слишком много.

— Не вините себя зря, — сказала она излишне, может быть, горячо. — Блэр — прекрасная девушка.

— Да?.. — Боб посмотрел на часы. — Сейчас будут новости. Можно включить телевизор?

— Чувствуйте себя как дома. Хотите узнать новости про Огнепоклонника?

— Все время думаю о нем. Что он еще натворит, чтобы прославиться?

Он включил местный канал. Пламя заполнило экран оранжево-красной стеной, казалось, грозя вырваться из телевизора. Лу отпрянула: ей показалось, что она видит продолжение своего кошмарного сна. Дикий ужас снова охватил ее.

Она вздрогнула и удивленно посмотрела на Витакера, взявшего ее повыше локтя.

— Это тот самый пожар, вчерашний, — ровно сказал он, и от его голоса она немного успокоилась.

— Этот… Огнепоклонник, как он сам себя называет, — заговорил диктор, — снова привлек к себе общественное внимание. Он поджег здание, которое полностью сгорело в результате пожара. Убытки оцениваются в несколько миллионов долларов. Поджигатель позвонил к нам в студию и заявил, что даст о себе знать ровно через неделю. Но где?

— Жаль, они не взяли у него телеинтервью, — сказала Лу.

Витакер не ответил. Она посмотрела на него и увидела, что его губы двигались, произнося самые страшные ругательства. Он сильнее сжал ее руку, так, что ей стало больно.

— Ну-ка, вздохните поглубже, — сказала она. — И не сломайте мне руку, пожалуйста.

— А? — опомнился Витакер, отпуская ее руку. — Извините.

— Вы, наверно, представляли, что уже схватили поджигателя?

— Да, наверное.

Он подошел к телефону и судорожно набрал номер.

— Ген? Это Витакер. Да, слышал, потому и звоню. — Лейтенант изменился в лице. — Серьезно? Господи ты Боже мой! Да! Скажи ему, я еду.

Лу заметила, что ему стоило большого труда не швырнуть трубку. Он излучал ярость. Лу порадовалась, что это чувство относится не к ней.

— Что-нибудь случилось? — робко спросила она.

Витакер посмотрел на нее, как будто с трудом припоминая, кто она и что здесь делает. Он был погружен в себя.

— Помните того репортера, Макларена, который первым получил звонок от поджигателя? Он вчера опубликовал статью о маньяках, которая, видимо, сильно не понравилась этому негодяю, и он перестал звонить в газеты, а перекинулся к телевизионщикам. Сегодня Макларен нашел у себя гараже большую канистру с бензином, а на ней нарисована улыбающаяся рожа. Привет от поджигателя.

— Запугивает?! — Да, запугивает. Макларен чуть не обмочился со страху и требует, чтобы мы сделали что-нибудь.

Лу покачала головой.

— Если имеешь дело с грязью, то рано или поздно запачкаешься.

— Это точно.

И тут ее пронзила одна мысль. Она увидела, что Витакер подумал о том же.

— Черт побери! — прорычал он сквозь зубы. — Сегодня дома нет ни Блэр, ни Майка. Киф и Кэлси сидят одни!

— Нет! Вам нужно работать, — возразила она. — А я съезжу за детьми и привезу их сюда или побуду с ними у вас дома до вашего возвращения. Если вы не возражаете…

Он не возражал. Она по глазам видела.

— Лу, мне неловко утруждать вас…

— Не надо слов, Витакер. И не беспокойтесь. Я не такая уж беспомощная. Я возьму с собой револьвер 38-го калибра.

— Не знал, что вы вооружены.

— Это первое, что я приобрела, когда ушел муж. Не думайте, я не истеричка и не стану пулять в первого встречного.

— Мне, конечно, все это очень не нравится, но…

— А ваша псина, самая большая на всем Восточном побережье? Она, конечно, ляжет костьми, защищая свой дом.

Он даже не улыбнулся.