Прикосновение Хаоса

— Амалия дала им необходимое снадобье. Её присутствие не поможет их другу. Теперь только Аллах, должен стать его спасителем. А снадобье Амалии должно умилостивить всевышнего, и помочь Камиру. — старик подошёл к Титану, который провожал взглядом исчезающие за склоном проблемы, — А с твоим другом всё в порядке, слава Аллаху, он спит. Думаю, через несколько дней встанет на ноги.

Последние слова заставили Титана обратить внимание на Амалака. Он взглянул прямо в глаза старику, и искренне произнёс.

— Спасибо, отец.

Амалак, по–доброму улыбнулся, последний раз проводил взглядом горцев, и медленно направился в сторону бани, где вода в котле вероятно уже нагрелась. Сделав несколько шагов он остановился, и не поворачивая головы, произнёс.

— Благодари своего бога. В этот раз он захотел оставить тебе жизнь.

Титан непроизвольно поднял взор к небу. Он не произнёс слов благодарности вслух, не произнёс их и про себя, и даже мысленно не сумел обратиться к господу. Но если бог действительно наблюдал за ним, и действительно своим решением оставил ему жизнь, то взгляд Титана многое ему сказал. А слова…к чему слова, когда есть чувства, и есть тот, кто умеет их понимать.

Глава 25

Венский преодолел пешком довольно длинный маршрут. Он стоял на яузской улице, вблизи одной из семи Сталинских высоток, и только теперь осознанно осмотрелся по сторонам.

Александр привык, к долгим марш–броскам, к утомительным дальним пешим переходам, ведь он совершал подобные перемещения многократно, в своей прошлой военной жизни.

За долгую военную практику, следуя установленным маршрутом, Венский приучил свой разум, отключаться от капризов со стороны собственного тела, от моральной подавленности и физических неудобств. Это помогало избежать разительных мыслей об усталости, забыть о страхе, и давало возможность, полностью сконцентрировать внимание на людях, идущих с ним, на обстановке вокруг, и точно видеть цель, неутомимо пульсирующую в мозгу навязчивым маячком.

Если же Александр совершал вылазку не в статусе командира, то он лишь слушал приказы, и безукоризненно их выполнял. Тогда он и вовсе не заморачивал себе голову, и порой за время перехода, в своём сознании он проделывал настоящие перемещения во времени и пространстве, вспоминая прошлое, анализируя настоящее, и мечтая о будущем. Его уши и глаза превращались в высокочувствительные датчики, работающие независимо, и реагирующие на любую нештатную ситуацию, при возникновении которой, резкий сигнал мгновенно прекращал отвлечённую от темы мозговую деятельность.

Маршрут от дома, где проходила его встреча с Заболоцким, Александр преодолел, что называется, на полном автопилоте. Он знал, что никто не следил за ним, знал, что во время движения не возникало угроз, и знал, что к месту он прибудет вовремя. Датчики молчали, не подали ни одного тревожного сигнала, и он провёл пеший поход в глубоких размышлениях о своём положении на сегодняшний день. Иногда мысли уносили его от текущих дел, но всё же основное время он размышлял о настоящем и о возможных решениях проблемы, которые так неожиданно навалились на него.

Ничего вразумительного и ободряющего, Венский так и не надумал, хотя всеми силами пытался разложить в голове мудрёный пасьянс. Утешало лишь то, что у него было две сильных руки, две быстрых ноги и голова, не такая мудрая, как хотелось бы, но всё же имела понятие кое о чём. Да! И конечно же радовал Андрей Заболцкий, старый боевой товарищ, который поможет, а значит проблем уже на половину меньше.

В итоге, ввиду бесполезности дум, сознание отказало ему в доступе к созерцательным центрам, и Венского выкинуло в реальность на Яузской улице.

К своему удивлению, Александр обнаружил, что совершенно не помнит цель своего похода, он просто шёл, куда вели его ноги, хотя ему казалось, что идёт по намеченному маршруту.

Он огляделся, как вымокший пёс, стряхнул с себя груз размышлений, стараясь не эпотировать прохожих, несуразными вздрагиваниями, и присел на скамеечку вблизи высотного дома… Закурил…

Табачный дым, как обычно создал обманчивое впечатление покоя и удовлетворённости, но Венский не стал вдаваться в подробности, он откинул голову назад, раскинул руки вдоль широкой спинки, и некоторое время без всякого смысла разглядывал величественный памятник архитектуры середины двадцатого века.

— И куда же я так настойчиво направляюсь? — спросил он себя вслух.

Его несколько напрягала неопределённость, причиной которой послужил длинный и мучительный мозговой штурм. Неужели всё это время он преодолевал расстояние по Московским улицам впустую, без всякого смысла. Это раздражало, и даже злило.

Покинув квартиру Заболоцкого, Александр немного расслабился, и как ему показалось, принял решение, где он должен оказаться, и это решение его порадовало. Но напряжённый процесс размышления набело стёр из его головы, конечный пункт.