Прикосновение хаоса

– Ты согласился, – сказала Лилия, – потому что эта женщина подвергается жестокому обращению, и ты прекрасно знаешь, что ситуация не изменится, когда родится этот ребенок.

– Это одна жизнь, и из-за нее сотни под угрозой, – ответил Дионис.

– Две жизни, – сказала Найя. – И оно того стоит, раз мы сейчас тут стоим.

Дионис не стал спорить.

– Что я должен делать?

– Тебе надо будет принять облик этого человека, – сказала Найя и перевернула свой планшет. Она показала Дионису фотографию смертного с седеющими волосами. – Его зовут доктор Файнс. Он единственный, кому разрешено находиться в палате Федры вместе с двумя другими медсестрами. Лилия замаскируется под одну из них. Другая будет настоящей сотрудницей больницы, – Найя встретилась взглядом с Дионисом. – Мы решили, что, по крайней мере, один человек должен знать, что делает.

– Я не вижу твоего имени в этом плане, – сказал Дионис.

– Я позабочусь о том, чтобы доктор Файнс и его медсестра не добрались до своих постов, – сказала она. – А когда закончу с ними, я приду за этим идиотом. – Найя показала еще одну фотографию крепкого мужчины с маленькими глазками и хмурым выражением лица. – Его зовут Таннис. Тесей выставил его у дверей палаты Федры.

Дионис покачал головой. Что за сукин сын. Он обращался с Федрой как с заключенной.

– Я прослежу, чтобы он ушел к тому времени, когда мы будем готовы к отъезду, – сказала Найя. – Мы смоемся, как только Ариадна и Персефона отправятся в Кносс.

Дионис напрягся и внезапно почувствовал, что не может сделать достаточно глубокий вдох. Он знал, что так и будет, но ему это все равно не нравилось. Ариадна, по сути, использовала себя в качестве приманки, чтобы выманить Тесея, и Тесей клюнет на это, потому что хочет ее.

От этой мысли у него скрутило живот.

Он был удивлен внезапной переменой в ее настроении. Сначала она отказалась помочь Аиду, а теперь ухватилась за возможность провести Персефону через лабиринт, но он все понимал. Ее участие отвлекало Тесея настолько, что у них есть шанс благополучно увезти Федру.

Ему это не нравилось, но он сделает это ради нее. Его беспокоило только одно – что он будет делать, если она не выберется из лабиринта. Дионис посмотрел на Найю и Лилию:

– Лучше не говорите Ариадне, – сказал он. – Не нужно, чтобы она переживала за нас в лабиринте.

– Не говорить мне что?

Дионис резко повернулся, когда Ариадна вошла в комнату. Она была одета в черное с головы до ног, волосы убраны, на плече у нее висела спортивная сумка. За ней вошла Персефона с кошкой на руках.

– Ничего, – быстро ответил Дионис, затем его взгляд упал на животное. – Зачем тебе кошка?

– Геката велела взять ее в лабиринт, – ответила Персефона. Она обменялась взглядом с Ариадной. – А когда Геката говорит тебе что-то сделать, ты не споришь.

Это было справедливо. Геката – богиня колдовства. Что бы она ни послала вместе с Персефоной, это обязательно должно было помочь, а значит, приносило пользу и Ариадне. Но все же…почему именно кошка?

Взгляд Диониса вернулся к Ариадне, которая опустила свою тяжелую сумку на пол. Она наклонилась, расстегнула молнию, достала оттуда комплект одежды и передала его Персефоне.

– Переоденься, – сказала она, забирая кошку. – Дальше по коридору налево.

Персефона повиновалась, на ее бледном лице появилось суровое выражение.

– Что в сумке? – спросил Дионис. – Кроме одежды.

На самом деле ему было все равно, но он не хотел, чтобы она допытывалась, что он намеревался от нее скрыть. Было достаточно и того, что она отправляется в лабиринт, думая о Федре и, вероятно, беспокоясь о том, сможет ли он спасти ее. Ей не стоило беспокоиться еще и о ребенке.

– Припасы, – сказала она, почесывая кошку за ухом.

Дионису не нравилось, что она была так резка с ним, хотя в этом не было ничего необычного. Это происходило каждый раз, когда они были близки к тому, чтобы снова заняться сексом. Как будто она понимала, что совершает ошибку.

Он подавил охватившее его раздражение, посмотрев ей в глаза, прежде чем скользнуть взглядом вниз по ее телу.

– Ты вооружена? – спросил он.

– А ты как думаешь? – ответила она с ноткой сарказма.

– Не могу представить, куда ты его засунула, – сказал он.

В последний раз, когда он спорил с ней по этому поводу, она показала ему свою задницу прямо в лифте, и это лишило его дара речи. У него было чувство, что она собирается сделать это снова.

Она приподняла бровь.

– Разве? – и распахнула куртку, чтобы показать кобуру.

Черт, это было совсем не так захватывающе.

На мгновение воцарилась тишина. Он не мог отвести от нее глаз.

– Ты готова? – спросил он.

– Готова настолько, насколько могу, – быстро ответила она. – А ты?

Нет, – хотел сказать он. – Что, если ты не вернешься? Но он знал, что это не то, что она хочет услышать.

– Наша роль проста, – сказал он.