Прикосновение тьмы

На несколько мгновений их окружила тишина. Аид медленно опускался с вершины своей эйфории, и к нему возвращалось сознание. Только тогда он как будто внезапно осознал, что потерял разум, что они занимались сексом так яростно, что бились о спинку кровати.

Бог всмотрелся в лицо Персефоны, и под его внимательным взглядом она вдруг поняла, что плачет.

– Персефона. – В его голосе звучали нотки паники. – Я сделал тебе больно?

– Нет, – прошептала она, прикрывая глаза. Он не причинил ей боль, и она не знала, почему плачет. Она сделала дрожащий вдох. – Нет, ты не сделал мне больно.

Спустя мгновение Аид убрал ладонь Персефоны с ее глаз. Она встретилась с ним взглядом, в то время как он смахнул слезы с ее лица, и богиня испытала облегчение, что он больше не задает никаких вопросов.

Бог лег на бок и притянул ее к себе, накрыв их одеялами. Он поцеловал ее волосы и прошептал:

– Ты слишком идеальна для меня.

Ей показалось, что она только уснула, когда Аид рядом с ней вдруг приподнялся и сел. Ей сразу же стало холодно, и она повернулась на бок, еще в полусне, и потянулась к нему.

– Вернись, – попросила она.

– Руки прочь от моей дочери, – прогремел в комнате голос Деметры.

Это сразу же ее разбудило. Она села, прижимая одеяло к груди.

– Мама! Убирайся!

Пронизывающий взгляд Деметры упал на Персефону, и богиня весны увидела обещание боли – уничтожения – в ее глазах. В голове у нее тут же вспыхнул заголовок: «Битва олимпийских богов, разрушение Новых Афин».

– Да как ты смеешь! – Голос Деметры задрожал, и Персефона не знала, к кому она обращается – к ней или Аиду. Может, к обоим.

Персефона сбросила одеяла и накинула ночную сорочку. Аид остался сидеть в кровати.

– И как давно? – вопрошала Деметра.

– Это не твое дело, мама, – огрызнулась Персефона.

Глаза матери потемнели.

– Ты забываешь, где твое место, дочь.

– А ты забываешь, сколько мне лет. Я не ребенок!

– Ты мое дитя, и ты предала мое доверие.

Персефона знала, что сейчас случится. Она видела, как в воздухе сплетается магия ее матери.

– Нет, мама! – Персефона бросила лихорадочный взгляд на Аида, и тот оглянулся, напряженный, но спокойный – это ничуть не уменьшило ее страха.

– Ты больше не будешь жить этой постыдной жизнью смертных!

Персефона закрыла глаза и съежилась, когда Деметра щелкнула пальцами, но вместо перемещения в стеклянную тюрьму, как она ожидала, ничего не произошло.

Богиня медленно открыла глаза и выпрямилась, глядя на мать, у которой округлились глаза. А потом Деметра прищурилась, глядя на золотой браслет Персефоны.

Богиня плодородия схватила дочь за предплечье. Крепко сжимая руку, Деметра стянула украшение с ее запястья, обнажив темную метку на молочно-белой коже.

– Что ты сделал? – На этот раз Деметра смотрела на Аида.

– Не трогай меня! – Персефона попыталась вырваться, но Деметра лишь еще сильнее сжала руку дочери, и Персефона вскрикнула.

– Отпусти ее, Деметра. – Голос Аида был спокойным, но в глазах появился опасный блеск. Персефона уже видела этот взгляд – внутри его вскипал гнев.

– Не смей указывать мне, что делать с моей дочерью!

Аид щелкнул пальцами, и на нем оказалась его вчерашняя одежда. Он встал в полный рост, и стоило лишь ему подойти, как Деметра отпустила Персефону. Та сразу же отскочила от матери на безопасное расстояние.

– У меня контракт с твоей дочерью, – объяснил Аид. – Она останется здесь, пока не выполнит его.

– Нет. – Взгляд Деметры снова упал на запястье Персефоны, и у девушки появилось ощущение, что ее мать готова сделать что угодно, чтобы убрать метку, даже если для этого потребуется отрезать ей руку. – Ты уберешь свою метку. Сними ее сейчас же, Аид!

Растущая ярость Деметры ничуть не смутила Аида.

– Контракт должен быть исполнен, Деметра. Так велят мойры.

Богиня плодородия побледнела и посмотрела на Персефону:

– Как ты могла?

– Как я могла? – эхом ответила Персефона. – Ты думаешь, я сама этого захотела, мама?

Боковым зрением она увидела, как Аида передернуло.

– А разве нет? Я ведь предупреждала тебя насчет него! – Деметра указала на Аида. – Я предупреждала тебя держаться подальше от богов!

– И, сделав это, ты сама уготовила мне такую судьбу.

Деметра подняла подбородок:

– Так ты обвиняешь меня? В то время как я всего лишь пыталась защитить тебя? Скоро ты сама узнаешь всю правду, дочь.

Богиня протянула руку и лишила Персефону всей магии, которой ее наделила.

Словно тысяча крошечных иголок пронзили ее кожу, когда чары, созданные Деметрой, покинули Персефону. От боли у нее перехватило дыхание, и она упала на пол, хватая ртом воздух.

– Когда контракт будет исполнен, ты вернешься домой вместе со мной, – сказала Деметра, и Персефона подняла на нее взгляд, полный ярости. – Ты никогда не вернешься к смертной жизни и никогда больше не увидишь Аида.

После этого Деметра исчезла.

Аид поднял Персефону, заключив в объятия, и прижал к себе. Она разрыдалась и смогла выдавить лишь:

– Я не жалею о тебе. Я не имела в виду, что жалею о тебе.

– Я знаю. – Аид поцелуями осушил ее слезы.

В дверь постучались, и, подняв глаза, они оба увидели Лексу, стоящую в дверном проеме с округлившимися глазами.