Прикосновение тьмы

Это было волшебно. Внизу, в каменном дворе, собрались обитатели Подземного мира, и когда последние души поднялись в воздух, они разразились аплодисментами, снова заиграла музыка, и веселье продолжилось. Персефона поймала себя на том, что улыбается, и когда она посмотрела на Аида, он пристально смотрел на нее.

— Что? — спросила она.

— Позволь мне поклоняться тебе, — сказал он.

Она вспомнила слова, которые прошептала ему на заднем сиденье лимузина после Ля Роуз. «Ты будешь поклоняться мне, и мне даже не придется приказывать тебе». Его просьба казалась греховной и коварной, и она наслаждалась ею.

Она ответила: «Да».

Глава XXIII

Прикосновение нормальности

Персефона с нетерпением ждала встречи с Аидом. Прошло несколько недель после Бала Вознесения, и она провела много времени с ним. Он начинал разыскивать ее, пока она была в Подземном мире, и просить ее пойти прогуляться или поиграть в игру на ее выбор. Она тоже начала обращаться к нему с просьбами. В результате он поиграл с детьми, добавил для них новую игровую площадку и устроил несколько ужинов для душ и своего персонала.

Именно в эти моменты ее связь с ним крепла, и она обнаружила, что испытывает к нему гораздо больше страсти, чем когда-либо прежде. Это проявлялось, когда они встречались поздно ночью, занимаясь любовью так, как будто никогда больше не увидят друг друга. Все казалось таким отчаянным, и Персефона поняла, им не нужны были слова, чтобы выразить свои чувства.

И она чувствовала себя как в полёте.

Однажды вечером после невероятно напряженной игры в покер на раздевание они лежали в постели. Голова Персефоны покоилась на груди Аида, и он рассеянно провел пальцами по ее волосам.

— Позволь мне пригласить тебя на ужин.

— Ужин? В смысле… на людях?

Она, конечно, беспокоилась о средствах массовой информации. С тех пор как Аид объявил о проекте Халкион, все больше статей о ней появлялось в журналах по всей Новой Греции — «Коринфская хроника», «Итака Инкуайрер». Больше всего ее беспокоили те, кто пытался копаться в ее биографии. На данный момент они нашли достаточно, чтобы написать что-то вроде того, что она училась на дому до восемнадцати лет, после чего поступила в Университет Новых Афин из Олимпии. Специализируясь на журналистике, она нашла стажировку в Нью Афин Ньюс и начала свои отношения с Аидом после интервью.

Это был всего лишь вопрос времени, когда они захотят большего. Она должна знать, она была журналисткой.

— Не совсем на публике, — сказал он. — Но я действительно хочу отвести тебя в ресторан.

Она колебалась, и Аид бросил на нее многозначительный взгляд.

— Со мной ты в безопасности.

Так и есть, этому богу очень долго удавалось избегать средств массовой информации, хотя она знала, что отчасти это связано с его силой невидимости и страхом, который он вселял в смертных.

— Хорошо, — согласилась она, улыбаясь. Она подумала, что это ужасно романтично, что Аид хотел сделать что-то такое… нормальное, типа, пригласить ее на ужин.

С той ночи все было хаотично. В универе много занятий, работа была напряженной. Кроме того, к ней обращались незнакомые люди лично и по электронной почте. Люди останавливали и расспрашивали ее об отношениях с Аидом в автобусе, во время прогулок и во время написания статей в кафе. Журналисты писали по электронной почте, чтобы спросить, могут ли они взять у нее интервью для своих газет — другие предлагали работу. У нее вошло в привычку проверять свой почтовый ящик раз в день и массово удалять большинство писем, которые она получала, не читая их, но на этот раз, когда она вошла в систему, она заметила тревожную строку темы: Я знаю, что ты трахаешься с ним.

Журналисты были более профессиональны, чем это.

Ужас скрутил ее живот, когда она щелкнула по электронной почте и нашла цепочку фотографий. Это были ее фотографии с Аидом, все сделанные в Подземном мире, когда они были на балконе во время Бала Вознесения. В конце письма были написаны слова: хочу вернуться на свою работу, или я опубликую это в СМИ.

Письмо от Адониса. Она вытащила свой телефон. Она еще не удалила его номер и решила, что это лучший способ связаться с ним.

Она знала, что это он поднял трубку, но он не поздоровался, просто ждал, когда она заговорит.

— Какого черта, Адонис? — спросила она. — Где ты взял фотографии?

— Уверен, что ты хочешь знать.

— Аид раздавит тебя, — сказала она.

— Он может попытаться, но тогда он, вероятно, столкнется с гневом Афродиты.

— Ты — ублюдок.

— У тебя есть три недели.

— Как я могу вернуть тебя на работу? — Огрызнулась она.

— Что-нибудь придумаешь. Из-за тебя меня уволили.

— Ты сам разжег себе костёр, Адонис, — прошипела она. — Тебе не следовало красть мою статью.

— Я сделал тебя знаменитой.

— Ты сделал из меня жертву, и я не заинтересована в продолжении этой тенденции.

На другой стороне повисла долгая пауза, прежде чем Адонис заговорил снова.

— Время на исходе, Персефона.