Прикосновение тьмы

Он повесил трубку, и она положила телефон. Она на мгновение задумалась. Проще всего было спросить Деметрия, не подумает ли он о том, чтобы снова нанять Адониса, поэтому поднялась со своего места и постучала в дверь Деметрия.

— Не занят?

Ее босс оторвал взгляд от своего компьютера. Сегодня на нем была голубая рубашку и желтый галстук. Цвет отражался от его очков и делал почти невозможным зрительный контакт с ним.

— Нет, входи, — ответил Деметрий.

Персефона сделала всего несколько шагов в комнату.

— Каковы шансы, что Адонис может… вернуться? — спросила она.

— Он был нечестен, Персефона. Я не заинтересован в том, чтобы снова нанимать его на работу.

Она кивнула, и он спросил: — А что?

— Просто чувствую себя не очень из-за него, вот и все, — выдавила она, хотя слова были ложью и имели привкус крови во рту.

Деметрий снял очки. Теперь она могла видеть его глаза, полные беспокойства и немного подозрительности.

— Все в порядке? — Спросил он.

Она кивнула.

— Да, да. Извини.

Она вышла из кабинета Деметрия, собрала свои вещи и ушла. Фотографии в ее электронном письме были компрометирующими, и если их опубликуют, они докажут, что все, что пишут в журналах сплетен, правда.

Ну, не все.

Персефона действительно не могла сказать, что она и Аид встречались. Как и прежде, она не решалась присвоить какой-либо ярлык их нынешнему статусу, учитывая контракт. Не говоря уже о том факте, что если бы эти фотографии были опубликованы, ее мать увидела бы их, и это означало бы конец ее пребывания в Нью-Афинах — ей даже не пришлось бы беспокоиться о буре в СМИ, которая разразилась бы в результате, потому что ее бы здесь не было. Деметра заперла бы ее обратно навсегда.

Персефона отправилась домой, чтобы подготовиться к своему свиданию. Она не торопилась, думая об угрозе Адониса. Она задумалась, как ей следует поступить в этой ситуации. Ей пришло в голову, что можно рассказать Аиду, и все закончится так же быстро, как и началось, но она не хотела, чтобы Бог Мертвых сражался за нее в ее битвах. Она хотела сама решить эту проблему.

В итоге решила, что Аид будет последней инстанцией, картой, которую она вытащит, если не сможет найти решение. Она, должно быть, выглядела обеспокоенной, когда Аид прибыл, чтобы забрать ее, потому что он спросил, когда она приблизилась:

— Все в порядке?

— Да, — выдавила она своим самым жизнерадостным голосом. Он часто спрашивал об этом, и она задавалась вопросом, не паранойя ли у него.

— Просто напряженный день.

Он улыбнулся.

— Тогда давай поднимем тебе настроение.

Он помог ей сесть в лимузин и последовал за ней. Антоний сидел за рулем.

— Миледи, — он склонил голову.

— Рада видеть тебя, Антоний.

Циклоп улыбнулся и проинструктировал:

— Просто нажмите на коммуникатор, если что-нибудь понадобится.

Затем он поднял тонированное окно, которое отделяло водительский отсек от них.

Она и Аид сидели бок о бок, достаточно близко, чтобы их руки и ноги соприкасались. Трение разожгло жар под ее кожей. Внезапно она не смогла устроиться поудобнее и заерзала, скрещивая и распрямляя ноги. Это привлекло внимание Аида, и через мгновение он положил руку ей на бедро.

Она не была уверена, что заставило ее сказать это — может быть стресс дня или напряжение в машине, но прямо сейчас все, чего она хотела, это раствориться в нем.

— Я хочу поклоняться тебе.

Слова были тихими и небрежными. Как будто она только что спросила, как прошел его день, или прокомментировала погоду. Она почувствовала на себе его взгляд и медленно подняла на него глаза. Его взгляд потемнел.

— И как бы ты поклонялась мне, богиня? — Его голос был глубоким и сдержанным.

Она попыталась подавить улыбку и опустилась на колени перед ним, втиснувшись между его ног.

— Хочешь, я покажу тебе? — спросила она.

Его горло дернулось, и он хрипло произнес: — Демонстрация была бы признательна.

Ее руки переместились к застёжке его брюк, где она освободила его член, и сжала его в руке — он был твердым, и она встретилась взглядом с Аидом, когда погладила его один раз. Его руки сжались в кулаки на бедрах, и когда она попробовала его, он застонал и откинул голову назад.

Затем машина остановилась.

— Черт, — сказал он и потянулся к кнопке внутренней связи. Персефона продолжала брать его глубоко в горло, облизывая и посасывая. Когда Аид заговорил, у него перехватило дыхание.

— Антоний. Веди машину, пока я не скажу иначе.

— Да, сэр.

Он зашипел, втягивая воздух сквозь зубы. Его пальцы впились в кожу ее головы, распуская косу, пока она ласкала его рукой и водила языком по головке его члена. На вкус он был как соль и тьма, и становился все тверже и тяжелее у нее во рту.

Она знала, когда довела его до безумия, потому что он выдавил ее имя и начал толкаться ей в рот. Она вжалась в сиденье лимузина, не в силах дышать. Он толкался ей в горло снова и снова, пока не кончил с ее именем на губах.

Персефона взяла его всего, облизав. Когда она закончила, Аид потянулся к ней, притянул к себе для крепкого поцелуя, прежде чем оторваться и прорычать: — Я хочу тебя.

Ее глаза потемнели, и она вопросительно наклонила голову.

— Как ты хочешь меня?