Прикосновение тьмы

Персефона снова начала давать указания, и Аид слушал, смешивая ингредиенты. Самое интересное началось, когда они разделили глазурь на отдельные миски и намешали туда пищевой краситель. Персефона была не самым чистоплотным пекарем, и к тому времени, когда они закончили смешивать все цвета, ее пальцы были покрыты глазурью.

Аид заметил это и потянулся к ее руке.

— Каково это на вкус? — спросил он и глубоко засунул ее пальцы себе в рот, начисто высасывая их. Он простонал:

— Восхитительно.

Она покраснела и убрала руку.

Последовала долгая пауза, и Аид спросил:

— И что теперь?

Их взгляды встретились.

Аид сделал два шага, положил руки ей на талию и поднял ее на стойку. Она взвизгнула, затем рассмеялась, притянув его ближе и обхватив ногами за талию. Он жадно поцеловал ее, откинув ее голову назад, чтобы он мог глубоко проникнуть в рот, но это длилось недолго, потому что Лекса вошла в кухню и прочистила горло.

Персефона прервала поцелуй, в то время как голова Аида упала на изгиб ее шеи.

— Лекса, в чем дело?

— Мне было интересно, ребята, не хотите ли вы посмотреть фильм?

— Скажи «нет», — прошептал Аид ей на ухо. Персефона рассмеялась и спросила:

— Какой фильм?

— Битва титанов?

Аид фыркнул и отодвинулся от нее, глядя на Лексу.

— Старый или новый?

— Старый.

Он задумался, наклонив голову.

— Хорошо.

Затем он поцеловал Персефону в щеку.

— Мне понадобится минутка.

Он вышел из кухни, а Персефона осталась сидеть на стойке, болтая ногами взад и вперед. Когда Аид скрылся из виду, Лекса вздрогнула.

— Хорошо, во-первых. Только не на кухне! Во-вторых, он полностью влюблен в тебя.

Щеки Персефоны вспыхнули.

— Остановись, Лекса

— Девочка, он боготворит тебя.

Персефона проигнорировала Лексу и начала убирать. Как только печенье было готово, она оставила его остывать, и все четверо уселись смотреть фильм. Персефона прижалась к Аиду. Именно сейчас, прижавшись к нему, она поняла, какой странной стала ее жизнь с тех пор, как она встретила Бога Подземного мира, и все же у нее были самые счастливые времена с ним. Сегодня был один из них. Он был готов попробовать с ней смертные вещи. Он хотел делать то, что делало ее счастливой, и учиться этому. Она хихикнула при мысли о нем на кухне, в варежках, пытающемся достать горячую сковороду с печеньем из духовки.

Аид крепче обнял ее и прошептал ей на ухо. — Я знаю, о чем ты думаешь.

— Ты не можешь знать наверняка.

— После того, через что я прошел этим вечером, я уверен, что есть несколько вещей, над которыми ты смеёшься.

Она заснула через какое-то время. Аид поднял ее и отнес в спальню.

— Не уходи, — сонно сказала она.

— Не ухожу.

Он поцеловал ее в лоб.

— Спи.

Она проснулась от прикосновения горячих губ Аида к своей коже и застонала, потянувшись к нему. Он страстно поцеловал ее, как будто не пробовал ее на вкус неделями, прежде чем провести губами по ее подбородку, горлу, груди. Затем его пальцы нащупали подол ее рубашки. Она выгнула спину и помогла ему стянуть ее через голову. Отбросив рубашку в сторону, он спустился, лаская ее груди руками и языком. Прошло совсем немного времени, прежде чем она выскользнула из штанов, и он раздвинул ее ноги, пробуя на вкус своим ртом. Его большой палец воздействовал на этот чувствительный пучок нервов, посылая ее в безумное блаженство.

Когда закончил, он взобрался на неё и поцеловал, прежде чем снять с себя одежду и устроиться между ее бедер. Она широко раздвинула ноги, чтобы вместить его, когда его член прижался к ее входу. Он легко вошел в нее, и она выгнулась от удовольствия, когда он наполнил ее так полно, что она никогда не чувствовала себя более наполненной.

Он наклонился, чтобы прижаться лбом к ее лбу, тяжело дыша.

— Ты прекрасна, — сказал он.

— Ты ощущаешься хорошо — прошипела она, делая вдох сквозь зубы, борясь с давлением, нарастающим за глазами. Чем дольше она испытывала эту эйфорию, тем меньше у нее оставалось контроля. — Ты ощущаешься…как сила.

Сначала он двигался медленно, и она наслаждалась каждой его частичкой, но этот бог был голоден, и его задумчивость вскоре уступила место чему-то гораздо более безумному и плотскому.

Яростное рычание вырвалось из глубины его горла, и он наклонился к ней, целуя и кусая ее губы, шею, двигаясь все сильнее и сильнее, двигая все ее тело.

Персефона прильнула к нему, ее пятки впились в него, ногти царапали его кожу, ее пальцы запутались в его волосах — она тянулась ко всему, что могло бы привязать ее к нему — к этому моменту.

Аид уперся руками ей в макушку, чтобы она не ударилась о спинку кровати, когда он вошел в нее — вся кровать затряслась, и единственными звуками были их неровное дыхание, их тихие стоны, их отчаянные попытки почувствовать больше друг друга.

Все ее тело было наэлектризовано, подпитываемое его опьяняющим жаром, и он толкал ее все дальше и дальше, пока она не смогла больше держаться. Ее последний крик экстаза уступил место его крику, и она упивалась ощущением того, как он пульсирует внутри нее. Она заберет его всего.