Прикосновение тьмы

— Боюсь, что Аид поставил тебя в центр нашего пари.

Персефона не была уверена, что поняла, о чем говорит Афродита.

— Пари? — повторила она.

Богиня любви поджала губы.

— Вижу, он тебе не сказал.

— Можешь отбросить показное беспокойство, Афродита, и перейти к делу.

Лицо богини изменилось, и она стала более суровой и красивой, чем прежде. Когда она увидела Афродиту на празднике, она почувствовала ее одиночество и печаль, но теперь это ясно читалось на ее лице. Это потрясло ее — Афродита, Богиня Любви — богиня, у которой были отношения как с богами, так и со смертными, — была одинока.

— Боги, — сказала она. — Ты ужасно требовательна. Возможно, именно поэтому ты так нравишься Аиду.

Кулаки Персефоны сжались, и богиня слегка улыбнулась.

— Я бросила вызов Аиду на игру в карты. Все это было ради забавы, но он проиграл. Я поспорила, что он должен заставить кого-то влюбиться в него в течение шести месяцев, — сказала она.

Потребовалось мгновение, чтобы переварить то, что сказала Афродита. У Аида был контракт с Афродитой — «заставь кого-нибудь влюбиться в тебя».

Она с трудом сглотнула.

— Должна признаться, я была впечатлена тем, как быстро он нацелился на тебя. Не прошло и часа после того, как я поставила свои условия, он заманил тебя в контракт, и с тех пор я наблюдаю за его прогрессом.

Она хотела обвинить богиню во лжи, но знала, что каждое сказанное Афродитой слово правда.

Все это время ее использовали. Тяжесть правды легла на нее, сломила ее, разрушила.

Ей не следовало верить, что Аид способен измениться. Игра была для него жизнью. Это значило все, и он сделал бы все, чтобы победить.

Даже если это разобьет ей сердце.

— Мне жаль причинять тебе боль, — сказала Афродита. — Но теперь я вижу, что действительно проиграла. Персефона посмотрела на Богиню Любви слезящимися глазами. — Ты действительно любишь его.

— Почему тебе жаль? — спросила Персефона сквозь зубы. — Это то, чего ты хотела.

Богиня действительно выглядела раскаивающейся и покачала головой. — Потому что… до сегодняшнего дня я не верила в любовь.

***

Персефона никогда не хотела выбирать между тюрьмами Деметры или Аида. Она хотела найти способ освободиться, но, осознав, что ее использовали, сделала выбор. После того как Афродита исчезла из комнаты для интервью, она приняла однозначное решение — она раз и навсегда разорвет сделку с Аидом, а с последствиями разберётся позже.

Она оказалась в Подземном Мире, пробираясь через поле, направляясь к темной стене гор, намереваясь найти Колодец Реинкарнации.

Ей следовало прислушаться к Минфе.

Боги, она никогда не думала, что эта мысль придёт ей в голову.

Она была так зла, что не могла ясно мыслить, и была счастлива чувствовать себя так сейчас, потому что знала, что когда успокоится, все, что она почувствует, — это сокрушительная печаль.

Она отдала Аиду все — свое тело, свое сердце, свои мечты. Такая глупая.

Обаяние, рассудила она. Должно быть, он очаровал ее.

После этого ее мысли быстро вышли из-под контроля, когда она вспомнила воспоминания за последние шесть месяцев, каждое из которых приносило больше боли, чем предыдущее. Она не могла понять, почему Аид прошел через столько трудностей, чтобы организовать этот план. Он обманул ее. Он обманул так много людей.

А как насчет Сивиллы?

Оракул сказала ей, что их нити переплетены. Что ей и Аиду суждено быть вместе. Возможно, она просто очень плохой оракул.

Теперь, близкая к слезам, она почти не слышала шелеста травы рядом с собой. Персефона обернулась и увидела движение неподалеку от себя. Ее сердце бешено заколотилось, и она отшатнулась, споткнувшись обо что-то, спрятанное в траве. Она упала, и что-то в траве устремилось к ней.

Она закрыла глаза и закрыла лицо только для того, чтобы почувствовать, как холодный мокрый нос прижимается к ее руке.

Она открыла глаза и обнаружила, что на нее уставилась одна из трех собак Аида.

Она засмеялась и села, погладив Цербера по голове. Его язык вывалился изо рта, и она обнаружила, что то, о что она споткнулась, было его красным шариком.

— Где твои братья? — спросила она, почесывая его за ухом.

Собака в ответ лизнула ее в лицо. Персефона оттолкнула собаку и встала на ноги, подхватывая мяч.

— Ты хочешь это?

Цербер присел на корточки, но едва мог усидеть на месте.

— Принеси! — сказала Персефона, бросая мяч.

Пес взлетел, и она несколько мгновений наблюдала за ним, прежде чем продолжить путь к подножию горы.

Чем ближе она подходила, тем больше земля под ее ногами становилась неровной, каменистой и голой. Некоторое время спустя Цербер снова присоединился к ней с мячом во рту. Он не бросил его к ее ногам, а посмотрел вперед, на горы.

— Ты можешь отвести меня к Колодцу Реинкарнации? — спросила Персефона.

Собака посмотрела на нее и убежала.

Она последовала за ней — вверх по крутому склону и в самое сердце гор. Одно дело было видеть эти формы рельефа издалека, другое — идти среди них под ореолом черных, клубящихся облаков. Сверкнула молния, и гром сотряс землю. Она продолжала следовать за Цербером, боясь потерять собаку из виду или, что еще хуже, что с ней что-то случится.