Прикосновение зла

– И помогли?

Бургомистр невесело рассмеялся.

– Помогли. Но их помощь стоила нам столько, что, кто знает, не лучше ли было бы подождать, пока бунт сам по себе не угаснет.

– А солдаты принца оказались хуже самих мятежников. – Толстый советник покачал головой. – Боже, убереги нас на будущее от подобных спасителей.

– Святая правда, – согласился с ним бургомистр. – Итак, вы понимаете сами, мастер, что, наученные горьким опытом, мы готовы дуть на воду, лишь бы только Виттлих не испытал подобной катастрофы.

– Кроме того, мы уже обещали, что на ярмарке в день Святого Андрея Отравителя мы готовим казнь. Из многих окрестных городов съедутся люди, чтобы не пропустить такую оказию. Если мы отменим зрелище, вы знаете, на какое посмешище мы выставим город? – Первый советник уставился на меня таким взглядом, будто хотел просверлить меня насквозь.

– Да и палачу задаток дали, – зашептал второй советник.

– Это правда, это правда. Мы выставим себя как на позор, так и на убытки...

– Большим позором будет убить невиновного, – сказал я. – А счет за такой поступок вам выпишет Бог на небесах. И бьюсь об заклад, что он будет больше, чем задаток палачу.

– Да какой он невиновный! Ну, если бы он был невиновен, клянусь вам, провалиться мне на месте, сам бы его из камеры выпустил. – Бургомистр на этот раз уже не поглаживал бороду, а стукнул себя кулаками в грудь.

– Я говорю, что он невиновен! – Я нахмурился и повысил голос, потому что глупое упрямство отцов города начинало меня злить.

– Дражайший мастер, – залепетал советник, напоминающий скелет, – а кого, извините, волнует, какова истина? Люди здесь ищут не истины, а возмездия, божьей справедливости и зрелища. И вы всё это у них задумали отнять во имя чего-то, чего они и не смогут понять, и не захотят согласиться с этим.

– Смилуйтесь. – Толстяк молитвенно сложил руки. – Вы ещё человек молодой, горячий, всё вам кажется простым. Чёрное чёрным, белое белым, не так ли? А это не так, мастер. Поверьте мне, ибо я стар: всё серое. Только одно серое больше, а другое серое меньше...

– Лучше помалкивайте, если собираетесь нести подобную чушь, – сказал я резко. – Я вас, господа, не спрашиваю, как поступить, но как инквизитор отдаю приказ освободить Роберта Пляйса и снять с него обвинения, – я понизил голос, а потом обвёл взглядом всех троих. – Надеюсь, вы отдаёте себе отчёт, сколь ужасное наказание грозит за воспрепятствование служителю Святого Официума?

– Мир! Мир между христианами! – Закричал бургомистр громким голосом.

– Дорогой мастер, – снова зашептал худой, – если бы дело касалось только нас, мы бы с радостью с вами согласились. Но ведь речь идёт не о нас, а обо всём городе. Вы освободите Пляйса, и тут же начнётся бунт. Как Бог свят, начнётся! Одних братьев госпожи Эсмеральды семеро, и вы даже не представляете, сколько они найдут сторонников!

– Это правда, это правда. – Бургомистр уцепился за край моего камзола. – Уступите, мастер Маддердин, уступите. Дайте крутиться колесу справедливости.

Достоинством бывалого воина является умение ясно понимать, когда нужно уступить противнику, чтобы затем было легче поймать его в ловушку. Я решил попробовать этот трюк.

– Ладно, господа, – сказал я. – Пляйс останется в тюрьме, как вы этого хотите. Но, – я поднял палец – вашей задачей будет рассказать всем, что он был околдован и использован против своей воли могущественной ведьмой, что вы нашли в нём вины не больше, чем в хлебном ноже, которым злодей ударил друга в сердце. Через неделю-другую горожане сами придут просить освободить Пляйса. А вы тогда любезно согласитесь...

Бургомистр и советники переглянулись.

– Ну что ж, – неуверенно произнёс Бромберг. – Может, это и выход... Но если никакая делегация не придёт просить за Плейса, то я...

– Это ваша забота, чтобы она пришла, – решительно прервал я его.

– Вот как... – Бургомистр значительно посмотрел на меня. – Я понимаю, о чём вы.

– Но зрелище придётся отменить, – вмешался толстый советник. – И перед соседями опозоримся.

– А зачем его отменять? Сожжёте ведьму вместо невинного человека. Это даже лучше...

– Куда там... Нищенка... Старая и страшная. Что это за зрелище? А здесь? Богатый дворянин! Есть разница, признайте сами, – советник по-прежнему не давал себя убедить в моей идее. – А никого другого виновного больше нет.

– Если вам не хватает виноватых, выберите кого-нибудь из невиновных, – рявкнул я, поскольку уже устал от этого разговора. – Однако от Пляйса держитесь подальше. Мы поняли друг друга?

На мгновение воцарилась тишина. Наконец, Бромберг жалобно вздохнул.

– Пусть будет по-вашему. – Я снова заметил, что он сильно сжимает локоть товарища, чтобы тот не вмешался в разговор. – Дайте нам неделю, и мы всё устроим.

Я надеялся, что они уступили искренне и не собираются устроить мне неприятный сюрприз. Они ведь должны были знать, что нельзя безнаказанно обманывать инквизиторов. Впрочем, это были люди, обременённые имуществом и семьями. Я полагал, что они не намерены рисковать всем из одного безрассудного желания настоять на своём.