Прикосновение зла

– Я беспокоюсь не о себе, а о тебе, моя милая, – сказал я. – И о том, чтобы меня не вынудили убить слишком много людей, защищая тебя.

Она захихикала, но я видел, что она довольна.

– Не нужно никого убивать, – ответила она. – Меня здесь все знают.

Ну что ж, высокое мнение этой молодой леди о себе звучало, безусловно, комично, но я сомневался, чтобы жаждущие золота, человеческой жизни и наверняка терзающиеся отсутствием женщин разбойники особенно внимательно её выслушали. Если только это не дочь или сестра какого-то знаменитого юхаса (так, помнится, эти варвары называли лидеров своих банд). А может... – я бросил на неё косой взгляд, – может, она была знахаркой или даже ведьмой? Или, по крайней мере, считалась знахаркой или ведьмой? Тогда, действительно, она могла пользоваться в окрестностях определённым авторитетом, и местные жители, наверное, уважали её мнение во многих вопросах. Например, существовала вероятность, что я услышал бы фразу: «Нет, не убивайте этого человека, он со мной».

– Издалека едете?

– Из Кайзербада. Это на севере, – правдиво пояснил я.

– Хо-хо. Она приостановилась и повернулась в мою сторону. – А вы многое в мире повидали. Ха! – Она улыбнулась и снова двинулась вперёд. – А я здесь живу с детства. И меня даже не тянет что-то изменить. Здесь повсюду хорошие люди... Счастливая жизнь... То, что хорошо, незачем менять, а? Как вы считаете, господин?

– Да, ты совершенно права, моя милая. Хотя, с другой стороны, некоторые говорят, что всегда за холмом луга зеленее, реки синее, а цветы лучше пахнут.

– И-и, мне так не кажется. У нас довольно и зелёного, и синего. И цветы у нас такие чудные, особенно весной. Если бы вы видели, как тогда целые поля покрываются цветением, словно ковром... – я услышал в её голосе нотку мечтательности.

Ну что ж, девушка не поняла мою метафору, но я сам виноват, потому что таким простым натурам не следует бросать слова, напоминающие мозаичные стекла, которые нужно сложить вместе. Здесь мозаика, готовая, должна сама бросаться в глаза.

– Одно я знаю, глядя на тебя, – сказал я. – Нет более красивых девушек, чем в этих горах!

Она снова захихикала, и я снова прочёл в этом хихиканье удовлетворение.

– А что вам во мне нравится? – Кокетливо спросила она.

– Глаза, – ответил я. – У тебя глаза красивые и блестящие, словно горные озера.

– О, глаза, – повторила она и приостановилась. Улыбнулась мне. – Подумал бы кто, что вы обратите внимание именно на глаза.

Хо-хо, однако, она была не так глупа, как я поначалу подумал. Это хорошо. Женщин, способных служить матрацем, в этом мире много. Но найти остроумно или рассудительно говорящий матрас уже не так просто.

– Глаза – зеркало души, – я принял серьёзный тон, но ответил с улыбкой.

– И что ещё вам нравится? – Она подошла ко мне настолько близко, что я почувствовал, как её груди мягко теснят мою грудь. И это вовсе не означало, что наши лица были близки друг к другу...

– Твоя улыбка. Она одновременно обаятельная, застенчивая и искренняя. Когда ты улыбаешься, мир вокруг тебя сияет...

Она положила руки мне на плечи. У неё были длинные тонкие пальцы с чистыми ногтями. Хм, похоже, эта девушка имела мало общего с физической работой.

– И что ещё? – Я почувствовал её дыхание. Она пахла свежей мятой.

– В тебе всё восхитительно. – Я накрыл её ладони своими. – Твои волосы выглядят так, будто их осыпали золотой пылью. Когда Бог тебя создавал, милая моя, Он, должно быть, думал о прекрасных вещах, если из-под Его рук вышло столь чудесное произведение.

Она поднялась на цыпочки и поцеловала меня в губы, поцелуем немного ласковым, немного сладким, немного застенчивым.

– Идём уже, – сказала она мягко. – Вы, наверное, голодны и хотите пить, а до моего дома ещё немало идти.

Человек нетерпеливый или жадный, возможно, попытался бы достичь большего, чем просто мимолётный поцелуй, но я не был ни нетерпеливым, ни жадным. К тому же, если бы я стал более настойчивым, и если бы подобное поведение не понравилось бы девушке, то, ещё того не хватало, чтобы она сбежала, оскорблённая грубостью, оставив вашего покорного слугу посреди леса.

– Идём, – согласился я. – И раз уж я твой гость, прекрасная госпожа, я должен представиться. Меня зовут Мордимер Маддердин. – Я приложил руку к груди и поклонился, как перед высокородной дамой. – Я торговец из Кайзербада. Я приехал в Херцель чтобы встретиться с человеком, с которым моя семья когда-то вела дела.

– Не надо передо мной исповедоваться, – ответила она, но я снова увидел, что ей понравилось моё поведение.

Я всё больше и больше верил, что сегодня ночью я буду обниматься не только с одеялом и тюфяком.

– Меня зовут Дорота, – сказала она. – Рада знакомству.

* * *