Прикосновение звёзд

Нет, Гретхен никакой особой досады не испытывала - это был просто человек из толпы, ненадолго приблизившийся к ней и снова исчезнувший. Она не видела его, да и не так уж прилежно старалась отыскать. В это время во второй раз над городом зазвучал тот же протяжный трубный зов.

- Вы ведь шли к храму? - спросил патрульный.

- Да, разумеется.

- В таком случае, позвольте, я отвезу вас туда. В конце концов, ваш друг тоже туда придет и сам вас разыщет - уж он-то наверняка знает, кого будет искать и о ком расспрашивать, - улыбнулся патрульный.

Гретхен отстранилась и посмотрела на него озадаченно:

- Почему наверняка?

- Вы же не думаете, что ваша маска надежно ввела его в заблуждение?

- Не хотите ли вы сказать, что тоже узнали меня?!

- А как же иначе? - в свою очередь удивился патрульный. - Даже среди горожан едва ли найдется хоть один, от кого ваша маска вас укроет! А Службе Порядка положено узнавать обо всем еще прежде горожан, - весело улыбнулся патрульный.

- О, Боже!

- Прекрасная Гретхен, чтобы ввести кого-то в заблуждение, вам надо спрятать и ваши великолепные волосы, и восхитительную фигуру, и вашу неповторимую грацию... Но зачем?

"Неужели и Ларт так думает? А маска играет роль только для нее самой?! Но тогда... она была подобна страусу, который сует голову в песок и рад как хорошо он спрятался!"

Странно, что это нисколько не тронуло Гретхен, не стало поводом для огорчения - она весело, легко рассмеялась в ответ на слова патрульного и своим мыслям. Одновременно сняла маску и прикрепила ее к поясу.

Глава тридцать пятая

почетный эскорт поражает воображение

Своего "воздыхателя", обретенного на сценических подмостках, Гретхен так и не увидела. Зато, имея такое преимущество над пешими, она увидела много знакомых лиц, в их числе и свою подругу. Красавица Аманда тоже возвышалась над головами людей, потому что сидела у кого-то на плече. Она заметила Гретхен и издали весело приветствовала ее.

Толпа становилась плотнее, однако по-прежнему, не было ни давки, ни толкотни. Женщин пропускали вперед, и многие мужчины теперь поднимали своих подруг на плечи. Патрульный, пользуясь правом особого доступа, перекинулся несколькими словами с таким же как он всадником и свернул в узенькие безлюдные переулки. Потом он направил коня в столь узкую щель между высокими каменными стенами, что казалось - конь и без всадников не протиснется. В конце концов они выехали хоть и не у самого храма, откуда должна была выйти величественная процессия, но оказались почти у края дороги, по которой она пройдет. К тому же в отдалении хорошо был виден храм, а главное - его высокие ворота. Людей было очень много. Вероятно, сейчас все столичные жители стояли вдоль этой улицы, протянувшейся до главной площади города. И теперь не слышно было ни песен, ни шуток, ни даже громких голосов - люди стояли в благоговейном ожидании и почти не переговаривались между собой.

И вот раздался третий зов рога и слился с приветственным кличем исторгнутым из тысяч уст. Тяжелые створки храмовых ворот пришли в движение.

Почетный эскорт, сопровождающий героев дня, поражал воображение своим великолепием. Здесь были храмовые служители, представляющие как женские, так и мужские храмы, танцовщицы и музыканты. Юные служительницы одного из храмов шли со своими ручными пантерами, и от созерцания этой картины перехватывало дыхание. Потрясающее впечатление производило сочетание девичьей грации и хищной, вкрадчивой грации дикой кошки; белых легких одежд и черной, как уголь, лоснящейся шерсти; тонкая рука с петлей поводка, и беспрекословная покорность сильного зверя...

Лошади, светящиеся как белый атлас, были впряжены в легкие коляски, и в каждой из них стояли девушка и юноша, прекрасные и чистые, как ангелы. За ними следовали восхитительные наездницы, от которых невозможно было отвести глаз, как и от их холеных породистых скакунов. Все здесь было - молодость, чистота, красота и сила. Всюду были цветы, начиная с того, что вся улица была устлана цветочным ковром. Цветами были убраны не только люди, но они были вплетены в гривы лошадей, гирлянды живых цветов оплетали упряжь и коляски.

И сосредоточием всего этого великолепия, разумеется, были Двое.

Гретхен ожидала, что они будут торжественно восседать на чем-нибудь умопомрачительно величественном, как на престоле, но при первом же взгляде на приближающихся всадника и всадницу она поняла, что это Они, Избранные.

В то время как они приближались, Гретхен могла рассмотреть детали. Оба белых коня были высоки и породисты, с тонкими сухими ногами и крутой шеей. При каждом движении под атласной кожей перекатывались мышцы. Каждого вели под уздцы по двое молодых мужчин. Головы коней украшали высокие пышные султаны из белых, как снег, страусовых перьев. Упряжь сияла и переливалась на солнце. Гретхен не поверила глазам, обнаружив, что и от самих коней будто исходит сияние. Потом она узнала, что их укрывали тонкие, невидимые сетки, в которые было вплетено несметное количество крохотных жемчужин.