Прикосновения Зла (СИ)

– Господин выдал в дорогу огромную сумму денег, – островитянин заерзал, намереваясь всучить патрону мешочек с монетами.

– Оставь себе. Я решил уподобиться великим мудрецам: не покупать рабов и дорогих нарядов, питаться скромно и очищать помыслы регулярными занятиями философией. Хочу произвести на Фостуса должное впечатление.

– Сар передал для тебя письмо.

– Любопытно. Покажи.

– Мне приказано вручить его не раньше, чем корабль причалит к берегу.

– Кем приказано? – встрепенулся нобиль. – Ты – мой клиент, и не обязан угождать прихотям отца!

– Он объявил меня поверенным семьи Морган в Геллии.

Мэйо присвистнул и толкнул друга плечом:

– Поздравляю! Не забудь позвать меня на пир в твою честь. А теперь давай письмо, важная голова!

Выхватив свиток, поморец сломал печать и быстро пробежал глазами текст, едва различимый в полутьме.

– Хо! – наконец изрек он.

До того, как Нереус успел спросить, что значит подобное выражение, благородный юноша размахнулся и швырнул пергамент в море.

– Родитель намерен стать советником при ликкийском блудилище, – фыркнул нобиль. – Мне рекомендовано поселиться у собственного клиента и не покидать Геллию без крайней к тому нужды. Также предписывается найти достойное занятие и, если подвернется удобный случай, вступить в брак с женщиной хороших кровей.

– Значит, сар разрешил нам жить вместе? – изумился островитянин.

– Точнее – приказал. Он убивает двух птиц одним камнем. Вдали от столицы я не испорчу ему репутацию и смогу избежать дальнейшей службы в легионе. Отец предпочел бы видеть меня в качестве судебного обвинителя или защитника под протекцией местных авгуров.

– Это добрая весть! – улыбнулся Нереус. – Надо только хорошенько задобрить Эфениду.

– Мы поступим иначе, – хмуро провозгласил Мэйо. – Ты купишь особняк и ту рыжую девчонку, не помню ее имя. Займешь какую-нибудь должность или откроешь лавку. Наплодишь детей. А я попытаюсь встретиться с Фостусом, сдержу данное Сефу обещание. Нужно освободить мерило от рук узурпатора и вернуть трон Правящему Дому.

– Но… твой отец… Как же его карьера?

– Речь о судьбе Империи, Нереус! Пойми, нет ничего важнее. Имей ты внутри хоть каплю ихора, то сделал бы тоже, что намерен исполнить я.

Геллиец отодвинулся от патрона и сжал кулаки:

– Конечно. Нет ничего важнее обязательств перед эбиссинским Соколом.

– Он тут совершенно ни при чем. Это мое решение.

– Ты всегда поступал так, как хотел, а я вынужден подчиняться: сначала воле родителя, потом брата, затем – твоей, и теперь угодил в зависимость от поморского сара. Что может быть хуже, чем служить двум хозяевам разом? Когда господин Макрин узнает о твоем выборе, он обрушит на меня весь свой гнев и через суд опять сделает рабом.

– Я никому не позволю вновь отнять у тебя свободу.

Глубоко вздохнув, Нереус поднял канфар. Вино потекло по горлу, но привкус горечи никуда не исчез.

– Что с нами случилось? – вдруг спросил Мэйо. – Раньше в это время года я старался как можно дольше бодрствовать, избегая ночных кошмаров. Сейчас же готов спать целыми днями, лишь бы не видеть творящегося вокруг ужаса… Зло стало частью меня, и, наверное, скоро поглотит целиком...

– В ту осень, когда мы чуть не утонули, я не хотел твоей смерти. Только это нельзя назвать любовью… Истинная любовь есть желание близкому жизни, долгой и счастливой, – геллиец схватил нобиля за одежду и крепко обнял. – Разреши следовать за тобой. А если запретишь, я все равно поеду.

– Ничего себе! – со смехом воскликнул поморец. – Ну и силища! Да ты стал могуч, как легендарный Колот.

– А у тебя все такие же рыбьи кости, тоньше прутьев и трещат от одного касания.

Мэйо пихнул друга кулаком в живот:

– Пусти, баранье племя!

Перехватив руку нобиля, островитянин загнул ее борцовским приемом:

– Столько дней ты не звал меня к себе и не приходил. Даже не справлялся, жив ли еще твой раб.

– Ложь! – возмутился поморец, сопя и пытаясь высвободиться. – Каждое утро мы говорили о тебе с Элиэной. Она утверждала, что при одном упоминании моего имени, ты вздрагивал, словно от удара плети.

– Поэтому ты приказал сослать меня на галеры? – Нереус сдавил тонкое запястье Мэйо, вынуждая его стукнуть ладонью по доскам, прося пощады.

– Так пожелал отец, – нобиль хрипло дышал, однако при первой же возможности устремился в атаку. – Я отказал ему. Порази меня гром, если лгу. Сидел под замком, точно преступник. И не мог сбежать. Мне насильно совали лекарства. От них все время клонило в сон. Проклятье! Лишь накануне букцимарий, Самур поверил, что я – не сумасшедший. И нуждаюсь в помощи. Стыд лежал камнем на пути к тебе. Отбросить его было труднее, чем разгребать завалы у Столпа кариатид.

– Значит, нам бессовестно лгали, – островитянин разжал захват и повинно опустил голову. – Прости, что не сберег Альтана. Я знаю, как сильно ты любил его. Это месть Креона из Дома Литтов. Подлый удар в сердце. Мои подозрения упали тенью на доброе имя царевича Сефу. Виной тому глупая обида. Его происхождение позволяет наречь тебя братом, едва ли не сразу после знакомства, а я – грязная кровь, с которой унизительно родниться.