Прикосновения Зла (СИ)

– Это перешло уже все границы, – рассерженный поморец скрестил руки на груди. – Прояви наконец уважение к Пиксу, пока он не наслал на тебя кару, отняв мужскую силу!

Островитянин склонился перед хозяином, который в ответ показал неприличный жест и, не оглядываясь, проследовал к ротонде.

Сокол Инты, внимательно наблюдавший за безобразной сценой ругани, встал с лавки, чтобы первым приветствовать Мэйо:

– Мир тебе, храбрый воин, внук Веда, хранитель ихора!

Сын Макрина порывисто обнял Сефу и звонко поцеловал в загорелую шею:

– И вам мир, благословенный Тином, Немеркнущий Солнцеликий Владыка!

– Ты зря кричал на раба. В такой праздник не следует портить настроение из-за непокорности глупых животных.

– Прежде он никогда не вел себя столь отвратительно, – поморец досадливо скривился. – С чем это связано, ума не приложу.

– Позволь дать дружеский совет, – Юба наполнил вином кубок и протянул Мэйо. – Если твой раб хотя бы заикнется о Пауке, вели без промедления швырнуть гнуса в эргастул[1].

– Прости? – наследник Дома Морган поперхнулся от удивления. – Хотелось бы услышать больше.

Кивнув, мулат продолжил:

– Не для чужих ушей. У понтифекса Руфа – тысячи сторонников средь черни и скота. Жрец-араней обещает им после смерти покой и избавленье от страданий. За такие щедрые посулы звери готовы драться на улицах и резать собственных хозяев. Мы размышляем, как воспрепятствовать культистам, проявив благоразумие и осторожность.

– А почему нельзя открыто обвинить Руфа на Совете? – Мэйо наградил многозначительным взглядом молчавшего Плато.

Рыжеголовый алпиррец был непривычно тих и подавлен. Он отвернулся с болью в глазах, так и не проронив ни звука.

Сокол Инты мягко опустил ладонь на плечо поморца:

– Не мерь глубину ручья двумя ногами разом. Дождемся шагов от Фостуса и Алэйра. Потом решим, как выбить с доски Руфа и Варрона.

– Вы забыли упомянуть Лукаса, царевич.

Сефу сплел пальцы и оперся на них подбородком:

– Лукас мертв, Мэйо.

– Что?!

– Народу сообщат позднее. Я полагаю, завтра. Убили калеку, его мать, конкубину и приемного сына.

– Вед Всемогущий! – наследник Макрина выплеснул остатки вина из кубка. – Кто мог решиться на такое?

– Многие, – Сокол брезгливо наморщил нос. – Игра становится увлекательнее и опасней. Сегодня вновь придется швырять на стол тессеры. Ты готов, дитя морей?

– Конечно, Парящий Над Пустынями!

– Наш спор, – напомнил Сефу. – Победа за тобой, если сумеешь заручиться благосклонностью всего одной красотки.

– Надеюсь, жены Фирма. Давно хотел зарыться в ее складки.

Царевич вытянул губы трубочкой, издав звук, означавший высшую степень пренебрежения:

– Какие складки? Там вытоптанное поле, сухое и жесткое, будто задница слона.

– Испробовали лично? – Мэйо вальяжно развалился на лавке.

– Доверил Юбе.

Мулат оскалил зубы и хлебнул приправленного имбирем пива, которое эбиссинцы называли хенкет.

Воспользовавшись паузой, отпрыск Макрина повернул лицо к Плато:

– Мы до сих пор даже не поздоровались.

– Извини, – алпиррец сжал пальцами виски. – Отец запретил мне общаться с тобой и грозит переводом в другую коллегию.

– Нет! – Мэйо рывком передвинулся к расстроенному парню и, обхватив его за плечи, принялся быстро нашептывать в ухо. – Брюзжанье стариков не охладит наш пыл. Молчи, пускай говорят тела, прикосновенья рук и музыка из тех кустов. Давай сейчас, пока она зовет в стремительную пляску.

– Ты хочешь этого? – смутился Плато.

– Сильнее, чем присунуть Аэстиде.

Алпиррец расхохотался, шлепнув ладонью по едва прикрытому туникой бедру собеседника.

– Решайся! – подначил Мэйо. – Один раз…

– Пошли! – сын Плэкидуса вцепился в запястье поморца и выволок юношу из ротонды, на ходу срывая с себя одежду.

– Сумасшедшие! – крикнул им вслед Сефу. – Боги превратят вас обоих в сильванов!

Он промокнул пот со лба и неотрывно следил, как два почти голых нобиля, вздумавших примерить роли гистрионов, разминаются на небольшой, но сравнительно ровной площадке. Парни вскидывали руки, хлопая в ладоши, наклонялись, двигаясь по кругу все быстрее. И вот, увлеченные танцем, молодые люди начали высоко подпрыгивать, изгибаясь в развратных позах. Мэйо присел и стал крутиться на носках так быстро, словно летящее с горы колесо, а затем повторил тот же трюк, скача по траве на коленях. Плато аплодировал ему, ритмично мотая головой.

Пляска захватила юношей и они потеряли всякую осторожность, принявшись кувыркаться в воздухе, точно акробаты. Сокол опасался, что кто-нибудь из его соратников рухнет теменем вниз и поломает шею, но этого не случилось. Душой Сефу был с ними: в беззаботной круговерти мысленно касался их острых локтей и загорелых лодыжек, пьянел от одного вида сияющих глаз и никак не мог успокоить заходящееся в восторге сердце.

Спонтанный и весьма непристойный кордак удался на славу. Довольные успехом Мэйо и Плато, тяжело дыша и счастливо улыбаясь, вернулись в ротонду.

– Впечатляюще! – похвалил наследник Именанда.

– Теперь я готов лечь хоть с демоницей, – заявил поморец.

– Уверен? – в глазах эбиссинского царевича блеснули коварные искры.

– Да.