Прикосновения зла (СИ)

Девушка чуть не задохнулась от возмущения:

— Ты вр"eшь.

— Может быть.

— Ты врёшь! Ты вс"e придумал!

— Может быть.

— Скажи, что придумал!

— Тс-с-с… Не дразни меня больше своей маленькой чёрной овечкой. Пусть о ней мечтает Ливий.

— Мэйо, я тебя ненавижу.

— Нисколько этим не огорч"eн.

Геллиец внимательно смотрел на переш"eптывающуюся парочку и по выражению чёрных глаз угадывал, кто из молодых нобилей больше злится.

Теперь он знал, что пьяная Виола способна принести не меньше вреда, чем пьяный Мэйо.

— Они всегда такие? — спросил Космо.

— Почти. У обоих вулканический темперамент.

— Н-да, повезло нам с хозяевами.

Меченосец пожал плечами:

— Если бы я знал, куда меня забросит судьба, вообще бы поселился как можно дальше от моря. Где-нибудь в горах. Очень высоко в горах.

Глава двадцать третья

Йина разбудила хозяйку незадолго до рассвета.

С трудом приоткрыв глаза, Виола почувствовала, что во рту сухо, как в Эбиссинской пустыне, а при попытке сказать хоть слово по горлу будто скребли лапками жуки-скарабеи.

— О-о-о… — застонала девушка.

— Выпейте это, — рабыня протянула госпоже маленькую глиняную чашу.

— М-м-м… — помотала головой Виола.

Е"e виски тотчас сдавила боль.

— Ваш брат прислал отвар целебных трав.

— Как мило с его… ох… стороны…

Напиток оказался горьким, с малоприятным привкусом.

— Ужасная дрянь, — поморщилась Виола. — Добавь м"eда. Это невозможно пить.

— Хорошо, госпожа.

— Сегодня обязательно так рано вставать?

— До полудня вы должны посетить хижину Оракула, чтобы узнать его пророчество, касающееся предстоящей свадьбы.

— Уже? Я думала мы поедем к нему завтра.

— Сегодня, госпожа.

— О, Вед Всемогущий! Я не готова трястись в лектике несколько часов. Даже ради судьбоносных предсказаний!

— Об этом надлежало подумать вчера.

Виола швырнула в Йину подушку:

— Нахалка! Ступай прочь!

— Вас понесут бережно, — пообещала рабыня. — Юная госпожа Канна составит вам компанию.

— Прочь! И передай брату, что его отвратительное пойло нисколько не помогает!

— Он жд"eт ответа на письмо, — прячась за тканевыми занавесями напомнила невольница.

— Письмо? Я про него забыла. Прочти.

Йина открыла запечатанный деревянный футляр:

— «Моя навеки любимая сестрица, я долго подбирал слова, чтобы поведать тебе о природе мужской и женской…»

— Он думает, мне это интересно?

— «Питаю надежду, что из письма ты узнаешь много нового, а после будешь чувствовать себя желанной каждодневно и во всякий час…»

— Уже интереснее…

— «Прежде всего, я хотел бы поговорить о нам"eках скрытых и явных. Сгорая от жажды откровенных ласк…»

— Достаточно! — Виола села на постели. — Подай письмо. Я прочту его сама.

Она жадно уткнулась в строки.

— Вы рискуете опоздать к Оракулу, — шепнула рабыня.

— Обожди! — махнула рукой дочь Макрина. — Тут он пишет такое… Такое интимное! Ох, как будто покрывает вс"e тело сладкими поцелуями…

— Ваш брат это умеет, — с придыханием откликнулась Йина.

— Что?

— Он способен возбуждать к себе такой интерес, что оказавшись с ним рядом, ощущаешь только л"eгкость и непреодолимое желание полностью отдаться его воле…

— Мэйо? Да он готов использовать кого угодно лишь бы удовлетворить свою низменную похоть! Видела, как вчера он лез к мерзкой выдре Като? И наверняка отправился ночевать к ней в постель!

— Если это и произошло, то по обоюдному согласию.

— Мне жарко! Распахни окно!

Виола дочитала письмо до конца:

— Тщательно запечатай и спрячь. Никто не должен его найти.

— Какой будет ответ?

— Я благодарна за откровенность и нахожусь под большим впечатлением. Этого достаточно.

— Полагаю, ваш брат рассчитывает на большее…

— Пусть мучается в ожидании! Скорее, Йина! Я опаздываю к Оракулу!

В лектике Канна положила под спину подушку и уткнулась в книгу.

— Что ты вс"e время читаешь? — спросила Виола, выглядывая на улицу.

Восемь крепких рабов подняли носилки, готовясь к дальнему пути.

Сопровождавшие хозяек девушки-рабыни вес"eлой стайкой собрались у ворот дома.

— Трактаты понтифекса Руфа.

— Кто это?

— Новый первосвященник при дворе Клавдия.

— И о ч"eм он пишет?

Канна зачитала медленно, нараспев:

— «Обсуждая природу Зла, прежде иного, следует отметить, что оно есть осязаемая материя, как мы с вами или солнечный свет.

Зло — не беспросветная тьма, пугающая невежественных дикарей — и даже не её частица.

Творящееся днём, оно также сильно, как и ночью, и последствия его неизменно ужасны.

Заблуждаются полагающие, будто Зло ниспослано нам Богами, или демонами, или ещё кем-либо: оно было всегда.

Вне всякого сомнения, Боги милостивы, и люди, схожие с ними лицом и телом, все добры по рождению, но Зло проникает в души и копится внутри годами, отравляя даже светлейшие помыслы.

Должно понимать, что более прочего, оно любит толпу, которую легко разъярить, словно раненого зверя, принудив в одно мгновение позабыть доброту и сострадание.

Уподобляясь жидкому тягучему меду, Зло стекает с позолоченных вершин в низкие места: недаром в бедных кварталах, где человек быстро скатывается на дно жизни, оно, имея почти неограниченную власть, липнет к каждому, кого коснется, и к тем, кто сами, вольно или нечаянно, дотронутся до него.