Прикосновения зла

– Я не хочу туда возвращаться. Меня убеждали, что грабить и убивать рыболюдов – не преступление… Также считали много лет назад, в день Исхода.

– На сколько мне известно, – улыбнулся Мэйо. – Все записи о том дне были утрачены. Кто и как считал – доподлинно неизвестно.

– Ты ничего не знаешь?

– Знаю легенду. Её передают уже много поколений из уст в уста. Под водой проснулся вулкан. Уничтожил города моих предков. Они вышли на сушу. Поселились здесь. Всё. Конец истории.

Нереус прижал ко рту руку, сдерживая стон:

– Я видел, как было на самом деле. Это… это страшно.

– Ну, давай. Рассказывай.

Геллиец отставил пустой кубок:

– Сложно описать. Море волновалось. Небо стало низким, свинцовым. Тланы… Немногие выжившие, израненные и обожжëнные, выбрасывались на берег. Они едва могли дышать. Люди пришли с палками и копьями. Стали убивать без разбора. Не щадя никого. Тланы протягивали к ним руки, а их кололи, ломали кости, пробивали головы.

– Ты правда это видел? – нахмурился поморец.

– Да.

– Продолжай.

– Под водой жили монстры. Звери, не похожие на земных. Жуткие тëмные сущности. Жрецы тланов знали слова, чтобы призвать их и заставить служить себе. Но это было запрещённое колдовство. Монстров нельзя убить, нельзя подчинить до конца. Они – зло и ожившая тьма. Кровожадные безымянные твари.

– Возможно. Что-то похожее преследовало меня в кошмарах.

– Пять жрецов подняли демонов из глубин. Твари накинулись на людей, разрывая в клочья. Началась паника. Звери опустошили все прибрежные поселения, пока жрецы искали заклятье, чтобы их утихомирить.

– Значит, наши дома стоят на людской крови?

– Тланы не желали войны. Они могли бы расправиться со всеми народами на материке, но жрецы сумели приглушить ярость зверей. Правда, те не вернулись в море. Они по сей день бродят рядом с нами. Незримые и опасные.

– В детстве, – медленно сказал Мэйо, – я часто думал, чем мои предки так прогневали Веда… Почему он разбудил вулкан?

– Наверно, из-за тех зверей. Может, это был единственный способ остановить их…

– Значит, жрецы заключили какой-то договор с чудовищами?

– Да. Поцелуй Язмины – не болезнь и не проклятье. Это дар, передающийся по крови.

– Надеюсь, от него можно отказаться.

– Я не знаю, – грустно улыбнулся Нереус. – Нужно спросить у кого-то более сведущего.

– Если намекаешь на жрецов – забудь. Я бывал в разных храмах, но везде одно и тоже. Молись, жертвуй, проваливай. Боги мудры, жизнь коротка, итог предсказуем.

– Дар или убьëт тебя, или наделит небывалым могуществом.

– Больше верится в первое.

– Мэйо, – Нереус посмотрел в глаза нобиля. – Ты продержался столько лет. Не сдавайся. Мы обязательно найдëм ответы.

– Хочу напомнить, что сегодня ты чуть не погиб, сунув нос туда, куда явно лезть не следовало. Давай забудем эту ночь. Тебе и мне просто приснились кошмары. Будем жить дальше так, словно ничего не случилось.

– Я не смогу забыть… Тех несчастных на песке. Их глаза. Их боль.

– Тихо, – приказал поморец. – Дай мне время всë обдумать…

Женские крики во внутреннем дворе сбили Мэйо с мысли. Он подошёл к окну и рявкнул:

– Какого Мерта вы голосите, дуры?!

– Господин! Господин! – донеслось в ответ.

– Мне известно, что я – ваш господин! Всыпать вам плеткой и заткнуть рты крепкими членами?!

– Господин! Госпожа Виола пропала!

Несколько мгновений нобиль молчал, а потом разразился бранью, какой постыдился бы даже пьяный моряк.

Ворвавшись в конюшню, Мэйо снял с крючка уздечку Альтана и быстрым шагом направился к его стойлу.

Нереус схватил первое попавшееся под руку оголовье и вывел гнедого жеребца из паддока.

Конь фыркал и крутился, не желая сажать себе на спину геллийца.

– Да стой ты, вертлявый змей! – прикрикнул островитянин.

Поморец выскочил из конюшни верхом на высоко вскидывающем ноги Альтане:

– Чего возишься? Лезь быстрее!

– Сейчас! – Нереус грубо дёрнул гнедого за рот. – Стой, зараза!

– Чи-и-и-и… – нараспев сказал нобиль, и обе лошади покорно замерли.

Невольник запрыгнул на притихшего скакуна:

– Это конский язык?!

– Нет. Язык тех, кто их объезжает! Тчу! Тчу!

Альтан с места взял в галоп. Гнедой рванул за ним, вытягиваясь в струну.

Перед глазами Нереуса замелькали кусты и деревья.

Мэйо решил срезать путь и погнал напрямик через тучные поля.

Геллиец, вцепившийся коленями в бока лошади, с удивлением отметил, что на лихом карьере нобиль сидит легко и непринуждённо, будто не замечая опасной скорости.

– Левее! – выкрикнул поморец. – Хоп!

Альтан широким прыжком перемахнул через ручей.

Гнедой замешкался, ввалился в жижу передними копытами, неуклюже толкнулся и вскарабкался на другой берег.

– Давай! – Мэйо подбодрил раба. – Не отставай!

Дорога повела их в обход холма.

Вывернув на относительно прямой участок, Нереус увидел впереди колесницу.

Две упряжные шли ходкой рысью. Их подхлëстывал вожжами какой-то чернявый парень в синей тунике.

Заметив позади верховых, он поднял кнут и шлëпнул по конским спинам. Упряжные рванули галопом. С их ртов хлопьями полетела пена.

– Твоя – правая! – сквозь встречный ветер проорал Мэйо, толкая Альтана пятками.