Прикосновения зла

Из мрака начали медленно проступать силуэты незнакомого города – какой-то северной дыры, где постройки возводили из дерева, а не из камня.

Вместо привычной нобилю булыжной мостовой вниз по улице тянулся бревенчатый настил.

По нему, тревожно озираясь, шла закутанная в тëплый, шерстяной плащ рабыня.

Мэйо зачем-то увязался за ней, ноги сами несли его вперёд.

Скоро поморец ощутил присутствие кого-то третьего, он крался в тенях домов.

На затылке нобиля зашевелились волосы. Мэйо ощупывал пояс, но не находил никакого оружия – ни ножа, ни кинжала, ни меча.

Утробный рык из тьмы заставил поморца ускорить шаг.

Девушка, в очередной раз обернувшись, и вовсе перешла на бег.

Мэйо чувствовал: зло рядом. Это не человек и не животное, это Зверь.

Чудовище.

Монстр.

Стиснув кулаки, нобиль остановился и закричал:

– Отстань от неё! Я здесь! Давай, тварь, иди ко мне! Живо!

Бестия выскочила из темноты, пролетела над головой нобиля в невероятном по силе и высоте прыжке, и рухнула вниз, вонзив когтистые лапы в спину несчастной рабыни.

Девчонка завизжала, захрипела под тяжестью рвущей её твари.

– Не-е-ет! – заорал Мэйо и бросился спасать северянку.

Она уже не подавала признаков жизни.

Чудовище выедало её внутренности. На миг оно отвлеклось от кровавого пиршества, тряхнуло косматой головой.

Взгляды Мэйо и Зверя встретились. И нобиль завыл не своим голосом, потому что узнал в нём себя.

Глава третья

Когда Нереус проснулся, на столе уже стоял завтрак. Такой же обильный, как и вчерашний ужин.

Помня о предстоящей тренировке, геллиец решил ограничиться хлебом, козьим сыром и творогом.

Разложенные на блюде сладости и свежая выпечка пахли так соблазнительно, что раб не удержался – стащил с собой пару тёплых плюшек.

В это время Мэйо упражнялся с деревянным мечом на отсыпанной песком тренировочной площадке. Поморец делал быстрые выпады учебным клинком, рассекая воздух, и ловко балансировал, уклоняясь от ударов воображаемого противника.

Увидев спускавшегося по лестнице геллийца, нобиль махнул ему рукой.

Враз позабыв обо всем, Нереус бегом кинулся к господину.

– Добрейшего утра! – усмехнулся Мэйо, когда раб с повинной головой рухнул перед ним на колени. – Можно просто поздороваться со мной, безо всех этих патриархальных церемоний.

– Доброе утро, хозяин.

– Вставай и скажи, что ты прячешь в руке.

Нереус подчинился:

– Сладкие лепешки, господин.

Чёрные глаза нобиля хищно блеснули:

– Ты решил угостить меня?

Геллиец не знал, что ответить. Пока он раздумывал, Мэйо радостно вцепился в плюшку, словно изголодавшийся бродяга:

– Как вкусно пахнет! Благодарю! М-м-м, наслаждение…

– Вы не успели позавтракать, господин? – набравшись храбрости, спросил Нереус.

– Я пью много вина перед сном. Утром раскалывается голова и во рту омерзительный привкус. В таком состоянии есть не хочется. Аппетит возвращается ближе к обеду, тогда можно устроить пир живота.

Геллиец с сомнением посмотрел на Мэйо. Как-то не верилось, что худой, будто палка, нобиль горазд набивать брюхо.

– Хотите ещё? – Нереус протянул ему вторую плюшку.

– Да!

– Может, принести вам с кухни что-то посытнее?

– Нет, пообедаем в полдень. Сегодня отец придёт наблюдать за нашей тренировкой.

Геллийца охватило волнение:

– Хозяин, как мне надлежит поступить? Сражаться в полную силу или только принимать ваши удары?

– Тебя заставляли изображать столб для битья?

– Да. Это приучает терпеть боль и не закрывать глаза во время поединков.

Лицо Мэйо вмиг сделалось злым:

– Хотел бы я поставить здесь идиота, что выдумал это скотство, и проверить, как хорошо он терпит боль, не закрывая глаз!

– Он – свободный человек, – вздохнул Нереус. – С ним нельзя так поступать.

– Мне – можно, – улыбка поморца превратилась в подобие оскала. – Это Гартис Два Подбородка, верно? Он измывался над тобой?

Нереус издал короткий смешок:

– Меткая кличка, господин. Я бы никогда не осмелился произнести такое вслух.

– Вот жирная скотина! Придётся заняться его воспитанием.

Геллиец решил, что это шутка, и не придал значения дерзким словам хозяина:

– Мне встать в оборону?

– В нападение, – резко произнес Мэйо. – И никаких поблажек. Ясно?

– Хозяин, – взмолился Нереус. – Пощадите! Что со мной будет, если я поцарапаю вас или поставлю синяк?

– Я узнаю, где допустил ошибку в защите, и впредь стану внимательнее.

Невольник поплëлся за рудисом. Сердце бешено колотилось.

Геллиец живо представлял себя у позорного столба и гуляющий по спине кнут.

«Высекут, – подумал раб. – За каждую царапинку на нëм до костей раздерут…»

– Эй! – крикнул Мэйо. – Ты чего скис?

– Жду вашего сигнала, хозяин.

– Давай! Повеселимся! Ну, геллиец! Покажи, на что годен!

Нереус изобразил атаку, вяло отбил несколько выпадов и, подпустив нобиля ближе, принял грудью его рубящий удар.

Мэйо не обрадовался победе.

Отшвырнув тренировочный меч, он вцепился в тунику островитянина:

– Я что тебе девка?! Какого фавна ты меня обхаживаешь?

– Хозяин…

– Дерись по-настоящему! Дерись как мужчина! Мерт тебя поглоти, Нереус!

– Я не могу причинить вам боль.