Прикосновения

Ну вот и подкатило счастливое рождество.
Сироты, как вороны, сотнями замерзают,
когда океаны белые на белый мир наползают
и солнцу уже не хватает сияния своего.
Тяжелые звезды из олова низкое небо льет,
у самого дома волчья стая качается…
Ах, моя милая, еще мы успеем отчаяться!
Давай-ка лучше попробуем горный пахучий мед.
Желтым глазом тебя озираю,
осматриваюсь кругом:
сумасшедшая музыка, волчье пение,
и на задние лапы становится дом…
Для тебя — и любовь, и мимозу, и гром!

Ты люби меня!
Будь, как полночь, влажна,
как колодец, бездонна…
Я — как солнце, вдруг вспыхиваю
и сгораю до дна
исступленно.

Разбухает река. Ледяная покрышка светла.
А моя голова скоро-скоро коснется стола.
Тонкий месяц изогнутый
там, за окном, ее режет…
Сад в крови,
слышен гром,
утро брезжит.
Дьявол в печке играет с огнем,
слышу я кочерги его скрежет.

Продолжается счастливое рождество,
с медной музыкой колоколов вместо грома,
как счастливое волшебство
возле дома.

Блохи рыжие скачут из печки на землю, звеня.
И на нежную шею рассвета зудится рука у меня.
Стены поголубели.
И стали легки
две ее алебастровых тонких руки.

Нет, не то.
Две руки ее,
кроткие, нежные,
две овечки волшебные и белоснежные
вдруг сошли
с моего удивленного тела.
Небо вспыхнуло и погасло,
и земля из-под ног улетела.
Аллилуйя!
Я прекрасно спасен!
Медный колокол бьет,
звон, звон, звон.
Город весь этим звоном его занесен.

Ах, наверное, молодость это больная
прокричала, блаженствуя и проклиная.

Этот звон, этот звон, этот звон.

Эта боль от стремительной скачки, погони,
как усталость, горька и, как пряник, сладка.
Было белое рождество.
На ладони
черный снег с белым снегом
смешались слегка.

Стихи (Перевод П. Вегина)

Лацо Новомескому

Их нет!
Как будто не было!
Как будто все не в счет.
По коридорам мыслей черный гроб несут,
но это их нисколько не гнетет.

Ведь ночные мельницы поэтов крутятся.
Ах, моя голова — корзина из прутьев:
что намелет — тому простыл и след.
Ну и что ж!
У месяца дешевый свет.

Так видишь ты, поэт. Все луны отгорят.
Нынче балансируй на солнечном луче.
Ты сегодня мяч, забитый в офсайде.
А душа — как камера в мяче
или как зашитый в шкуру собственную пес!

Отзвонили, отзвонили. Все тетради на допрос.

Смерть кроликов (Перевод П. Грушко)