Прикоснуться к дракону

Его рука замирает, как и тело. Он наклоняет голову в мою сторону. Его лицо — не что иное, как череда неясных теней на более темных тенях с мягкими очертаниями. Жаль, что я не вижу его лица, не знаю, о чем он думает.

— Этот звук. Что это? — спрашивает он.

— Голод, — отвечаю я, прижимая ладони к животу. — Человеческие желудки издают звуки, когда им нужна пища.

Он делает нечто такое, что поражает меня до глубины души. Он падает на колени, хватает меня за бедра и прижимает ухо к моему животу. Я втягиваю воздух, и все становится жестким. Его ухо и подбородок прижаты ко мне. Такой мягкий, что на его лице нет даже намека на щетину. Мои руки тянутся к его макушке, чтобы удержать. То ли для того, чтобы не дать ему приблизиться, то ли для того, чтобы отодвинуться подальше, я не уверена.

Он остается там до тех пор, пока мой живот снова не заурчит. Его губы приоткрываются, и он придвигается ближе, как будто это самый интересный звук во Вселенной. Что-то горячее и влажное скользит по моему животу. Я издаю звук, когда его язык скользит по моей плоти. Я сопротивляюсь, но он прижимает меня к себе и облизывает. Мои ногти впиваются в его голову.

Он рычит, держит меня в плену и продолжает, несмотря на мою жесткость. Облизывая, проводя своим тупым, горячим языком по мне снова, дрейфуя дальше наружу с каждым взмахом. Откинувшись назад, его большие руки сжимают меня сильнее, покрывая так много моих боков и спины, что они похожи на стену.

Когда его язык ныряет под пояс моей юбки, я вскрикиваю, дергаю пучок его длинных волос и отрываю его. Мой желудок снова заурчал, когда он поднял голову, чтобы посмотреть на меня.

— Голод? — спрашивает он, его тон немного больше, чем сердитое ворчание.

— Д-да.

Он отпускает меня, и я отшатываюсь. Он отцепляет сумку, лежащую у него под мышкой, и бросает ее мне. Я ловлю ее прежде, чем она падает.

— Ешь, — приказывает он, поднимаясь во весь рост. — Ешь, пока я тебя не съел.

Он стремительно уходит, и я вижу, как его очертания уменьшаются, прежде чем исчезнуть совсем. Опустившись на колени и вытащив фрукт, я ем, гадая, когда он вернется и снова прикоснется ко мне.

У меня как раз достаточно времени, чтобы закончить с фруктами, прежде чем хруст грязи и листьев возвращается и его массивное тело появляется снова. А также прерывистые проклятия.

— Идем, — приказывает он, снова хватая меня за руку и поднимая на ноги. — Я нашел логово, где мы можем переждать ночь.

Он выдергивает сумку из моей руки и вешает ее обратно на плечо.

Отшвырнув сердцевину плода и спотыкаясь, иду за ним, мне ничего не остается, как последовать за человеком-драконом вглубь диких джунглей.

Глава 11

КАОС СТРАДАЕТ

Ослабив хватку, пытаюсь оторвать руки от плоти человека. Но звуки джунглей заставляют мои руки взметнутся, и я, словно параноик, отодвигаюсь.

«Она устала», — замечаю я, наблюдая, как она устраивается там, где я ее оставил, закрыв глаза. Когда ее дыхание становится глубже, я передвигаюсь, чтобы исследовать наше окружение.

В пустоте костей давно умершего предка я дважды обхожу строение — несмотря на свои ужасные ноги — чтобы обеспечить его безопасность. Виноградные лозы и растительная жизнь давным-давно обвили и покрыли кости, и, разрывая их, я возвращаю то, что было потеряно.

На одну ночь. Он защитит нас. Даже мертвый и ушедший, он все еще остается стражем на моей территории.

Ни один голодный зверь не приблизится, пока я бдителен. Понюхав свою плоть, я обнаруживаю, что сохранил свой драконий запах, но в состоянии покоя самые голодные все еще могут пытаться, самые храбрые — или самые глупые — могут подкрасться, чтобы украсть то, что принадлежит мне.

Не всех здесь пугает запах драконицы. Не все меня боятся, больше нет. Несколько часов назад мои зубы были самыми большими, а теперь они маленькие.

Взять эти проклятые человеческие конечности под контроль и восстановить свою силу — это первостепенная задача. Мой член болезненно ноет. Рыча, я выпускаю пар. Нечестивые жуки грызут те части моей кожи, которые не покрыты чешуей, и даже те чешуйки, которые я сохранил, гораздо слабее тех, что я потерял.

Закончив обход, мои ноздри снова наполняются ее ароматом.

Ее запах. Резко, напряженно останавливаясь, я сжимаю руки в кулаки. Я ударяюсь о костяную стену рядом с собой, останавливаясь, прежде чем издать звук. Прислонившись к стене, мои легкие раскрываются, и мое горло расширяется, чтобы принять больше ее аромата в меня, даже когда я пытаюсь остановить его.

— Не хочу, чтобы она видела меня таким, — рычу себе под нос. — Она сделала это со мной против моей воли.

И мой член безжалостно дергается, чтобы попасть домой между ее глубоких бедер. Это все, о чем я могу думать. Это лишает меня чувств.

«Если бы мы не были так беззащитны здесь…»

«И эти жуки!» Я стискиваю зубы.