Прикованная

– Почему? – теперь заволновался он. – Что такое? Что случилось? Ты его знала?

– Н-н-е знаю, – теперь Елена была уже не уверена, – нужно ещё посмотреть.

Она листала страницы альбома и видела жизнь того, кто в ту злополучную новогоднюю ночь представился ей как «Лёша». С ним она провела меньше суток, но именно он стал отцом её дочери.

Елена потом расспрашивала о нем хозяев вечеринки, но оказалось, что никто его толком не знал. Да она особо его и не искала.

Когда она проснулась первого января, с больной головой, одна, в чужой постели, в чужой квартире, нашла на тумбочке кружку с водой, две таблетки цитрамона и записку.

– Что у вас тут интересного? – в кухню вошла Кира.

Елена выпрямила спину, лицо её разгладилось, а тон стал шутливым:

– Да так, уронила альбом, собираю карточки и узнаю, каким был Глеб… как твоё отчество?

– Иванович, но можно без отчества, – шепнул он.

– Да, так вот, – Елена мгновенно повеселела, – узнаю, каким был Глеб Иванович, но можно без отчества, лет – сколько – двадцать назад?

– Это… вы? – В отличие от Елены, Кира узнала его сразу и ткнула пальцем в бородатого человека с фото.

– Ага, – он посмотрел на Киру, – а что, не похож?

– Не очень, а это кто? – Она указала на парня рядом.

Елена прислонилась к спинке стула. У неё вдруг закружилась голова. Воспоминания каскадом сыпались на неё, и ей было сложно их вместить.

«И как зовут милую барышню, обладающую такой невероятной красотой?» – говорил ей Лёша.

«Вы так тривиально знакомитесь», – парировала она.

«Это оттого, что я робею и нервничаю». – Он продолжал улыбаться, а ей понравилась его откровенность.

И дальше:

«Ваше пальто, мадам». – Он стоял позади неё в какой-то прихожей: зелёные обои, витиеватые узоры, которые выворачивались и прыгали, и тогда Елена поняла, что страшно пьяна.

Она попыталась сфокусироваться на старом электрическом счётчике с бегунком, стояла в пальто и смотрела, как мотаются киловатты электроэнергии, и не хотела раздеваться.

А потом:

«Ты моя сладкая девочка», – шептал он, стаскивая с неё колготки. Слишком резко, слишком торопливо.

Она зажмурилась, усилием воли пытаясь остановить этот поток и вернуться в сегодня, где её дочь смотрит на фотографию своего отца.

– Это мой старший брат, Дима, он… умер, – Глеб склонил голову, – нам все говорили, что мы с ним не похожи.

– Не-а, – Кира сравнивала мужчин на фото, – совсем не похожи. Жаль, что умер.

Елена сжала кулаки, отодвинула альбом и встала:

– Давайте потом, вы не голодные? Я готова слона съесть!

– И мы! – Дочь погладила себя по животу. – Мы тоже страшно голодные.

– И я! – подхватил Глеб, с недоверием глядя на Елену, в одночасье повеселевшую.

Повеселевшим он был почти нормальным, по крайней мере, казался. И я думала о том, как это использовать. Мне не то чтобы было жаль эту глупую девчонку, его невесту, – но я испытывала что-то вроде родства…

– Мамочка, ты не заболела? – слышу в динамиках его встревоженный голос.

«Ч-чёрт!» Я лежу под кроватью, стачивая край скобы о ребристый рельеф металлического винта.

– Мама?!

Сую скобу за рейку и выбираюсь обратно в кровать. Хоть бы он не заметил, хоть бы не заметил…

– Ты спишь?!

Голос близкий и требовательный!

– Ох, прости, – я делаю вид, что ворочаюсь, – прости, я уснула, ты меня звал?

Тишина.

– Сыночек? – Сердце колотится. – Прости, милый, я не сразу услышала, наверное, уснула крепко, прости.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он холодным голосом.

– Хорошо, – лепечу я, – только иногда чувствую себя немного уставшей, вот и хочется днём полежать, но это ничего страшного.

– Тебе нужно больше двигаться и гулять. – Он замолчал, видимо, задумался. – Я привезу тебе комплекс упражнений, которые ты будешь выполнять каждый день, нужно следить за своим здоровьем. Ты регулярно пьёшь витамины?

«Чтоб ты сдох, сволочь!»

– Конечно, милый, пью, разве я могу тебя не послушаться? – Я смотрю в камеру над кроватью.