Прикованная

Елена пустила воду, наполнила кастрюлю доверху, чтобы та отмокала, открыла холодильник. Постояла с минуту, закрыла. Зашла в гостиную. Кира лежала на диване с наушниками в ушах и смотрела на компьютере очередную серию очередного сериала. В руках у неё был пакетик с орешками, рядом на столике стоял стакан с апельсиновым соком.

– Привет, мам, – сказала она, не глядя на Елену.

Елена показала руками на уши, Кира недовольно поморщилась, поставила фильм на паузу, стащила наушники.

– Я есть хочу. – Елена неотрывно смотрела на дочь. Та молчала. – В холодильнике была картошка и остатки пиццы.

– Серёжа приходил, мы поели. – Кира смотрела на мать, ощетинившись.

– И?! – Усталость этого дня выходила наружу.

– И… всё. – Дочь скрестила руки на груди.

– Ты могла бы что-то приготовить. – Елена упёрла руки в бока. – Ладно, готовить не умеешь, могла бы сходить в магазин и купить хоть что-нибудь, ты знаешь, где лежат деньги. Могла бы позвонить мне и попросить, чтобы я зашла в магазин после работы, или хотя бы написать СМС и предупредить, что вы съели всё, что было в доме! Ты могла бы подумать обо мне хоть немного и сделать хоть что-нибудь!

Дочь, насупившись, молчала.

– Или для разнообразия помыть посуду за собой и своим Серёжей!

– Я поставила кастрюлю в раковину, – робко сказала она.

– Великое достижение! – съязвила Елена. – Как ты собираешься жить, Кира? Как? Как собираешься рожать ребёнка? Создавать семью? Кстати, что твой Серёжа думает по поводу своего отцовства?

Первый запал иссяк, Елена видела, как дочь съёживается от хлёстких слов, и смягчилась:

– Ты уверена, что хочешь этого ребёнка, Кира? Ещё не поздно. Вы оба студенты, вся жизнь впереди. А ребёнок – это путы. Путы и кандалы.

– Хорошо же ты думаешь о детях, мама. – Кира закрыла крышку ноутбука. – Значит, я для тебя была путами и кандалами?

– Перестань. – Елена снова разгорячилась. – Я тебя родила не в восемнадцать, а в двадцать девять! И раз ты такая взрослая и умная, то расскажи, как и на что вы с Серёжей собираетесь жить и строить семью? Ты даже вон готовить не умеешь!

– Уж как-нибудь построим, не сомневайся! – Кира встала, взяла под мышку ноутбук, в руку стакан с соком и направилась в свою комнату. – По крайней мере, мой ребёнок будет знать, кто его отец!

Это был удар ниже пояса, и Кира об этом знала. Хлопнула дверь дочерней спальни.

– Вот дрянь! – Елена порывисто вошла на кухню, сгрудила всю грязную посуду на большой поднос, пинком открыла дверь в комнату дочери и бросила его на пол. Одна или две тарелки разбились, кастрюля крутанулась, проливая остатки жирной жижи на ковёр.

Кира подскочила на кровати, испуганно прижав руку к горлу:

– Т-ты с-совсем?

– Пока ты живёшь в моём доме, – голос Елены звенел, – будешь жить по моим правилам. Или можешь выкатываться ко всем чертям. И не смей хамить!

Не дожидаясь ответа, Елена развернулась и вышла из комнаты.

Зашла к себе, встала у окна, пытаясь отдышаться.

«Любого можно довести до белого каления». Она достала из прикроватной тумбочки коньяк, поискала глазами чистый бокал, не нашла, открыла бутылку и сделала пару глотков из горла. Уютное тепло разлилось по телу, Елена была голодна и, глотнув коньяк, вспомнила слова давней подруги, которая называла себя: «Танька-алкоголичка», хотя алкоголичкой совсем не являлась: «Если очень хочешь есть, выпей!»

Глава 3

Танька погибла два года назад в автомобильной катастрофе. Больше подруг у Елены в Петербурге не осталось, только приятели и знакомые разной степени близости. «Наверное, настоящих друзей много быть и не может, тем более – при моей профессии», – считала Елена.

Слегка захмелевшая, она взяла телефон, чтобы заказать себе доставку еды, и услышала, как в комнате дочери открылась дверь, послышались шаги до кухни и там заклокотала вода. Поразмыслив с минуту, Елена вместо того, чтобы заказать пиццу, заказала «Убер» и посмотрела на часы – вечер наступил неожиданно быстро, но было ещё не поздно – около восьми. Она молниеносно, как и всегда, собралась и вышла в ноябрьскую мокрядь.

Елена подняла воротник, пожалев, что не взяла с собой шапку, и стала оглядываться в поисках машины. Телефон сообщил, что простого премиума поблизости нет и за ней приедет «Лексус» суперпремиум-класса. Через две минуты он вплыл, будто серебристая лодка, во двор. Елена села на заднее сиденье и сказала скороговоркой:

– Здравствуйте, если можно, пожалуйста, выключите музыку.

Она успела заметить, что в машине играло радио «Эрмитаж», но после её слов мгновенно стало тихо.

– Спасибо. – Она откинулась на сиденье.

Машина плавно тронулась, будто отходя от пристани, и они выехали между домов и влились в реку машин. Час пик уже миновал, но поток по-прежнему был плотный.