Приквел

Мари с Фрицем вовсю запускают Новый Город, у нас осталось всего 37 дней до отлета корабля, нужно очень многое успеть. Когда-то казалось, что год мы тут не протянем и день отлета не наступит никогда. И вот чуть больше месяца до этой даты. Корабль улетит, и мы – если не произойдет форс-мажора (тьфу-тьфу-тьфу) – останемся здесь на три года совсем одни, будем ждать основную экспедицию.

Раньше я часто думала, что будет очень страшно, потому что вероятность, что к нам никто не прилетит, есть. Если корабль не вернется на Землю, сюда больше никого не отправят. А мы даже не узнаем, почему это случилось.

Но сейчас мне совсем не страшно. Даже если мы останемся на Земле-2 навсегда. У нас куча еды, все, что может расти, – растет. Что не может расти – растет тоже. Запасы протеина огромны, а когда закончатся, у нас есть все виды бобовых, и к тому времени вырастут орехи.

У меня даже кофе растет на отдельной делянке! Так что скоро можно будет выпить с утра чашечку кофе, закинув ногу на ногу и любуясь закатом третьей луны. Если постоянно жить в пещерах, то и на поверхности уже не так страшно, и можно выйти, чтобы там выпить чашечку кофе.

К тому же теперь у нас есть Галик, и ради него стоит жить.

Мари с Фрицем запускают Новый Город ради него. Для него. Наши инженеры сделали космически прекрасный проект. Один центральный зал со стеклянной крышей чего стоит! Несколько дней назад роботы запустили второй завод по электролизу, скоро и в Новом Городе можно будет дышать свободно, и часть людей перекочует туда.

У меня в планах засадить там растениями примерно все. Кстати, вчера зацвели астры. На Земле я такого разнообразия оттенков в жизни не видела. Галик смотрит на цветы и смеется. И я смеюсь вместе с ним.

* * *

Яна не любила вечера. Вечером приходил Фриц (реже – Мари) и уносил Галика. Потому что хотя бы ночью сын должен быть рядом с родителями. Яна обычно врала, что ей тут осталось кое-что доделать, дожидалась, когда останется одна и расстилала прямо на полу пещеры матрас, набитый душистыми травами. Душ она оставляла на утро.

Но в тот день Галика все не забирали и не забирали. Яна не выдержала и соорудила ему шикарное ложе из своего матраса. Галик прерывисто вздохнул, пустил струйку слюны из уголка рта и тихонько засопел. Через минуту он дышал так тихо, что Яне пришлось наклониться к самому его носу, чтобы уловить это сопение.

Наконец пришел Фриц. Пасмурный и сосредоточенный. Тут же принялся громким шепотом отчитывать Яну:

– Зачем ты его тут уложила? Теперь перекладывать, будить…

– Фриц, – перебила Яна, – что случилось?

Он вскинулся, чтобы что-то возразить, но увидел Янины глаза и сдулся.

– Мари не придет ночевать. До времени «Ч» неделя, она должна убедиться, что все работает нормально…

– Вот видишь? Чего ребенка таскать туда-сюда, если мамы все равно не будет?

– У ребенка, – обиделся Фриц, – есть еще и папа! И папа предпочитает, чтобы сын ночью спал рядом с ним!

– И кто тебе запрещает? – улыбнулась Яна. – Матрас большой, на вас двоих хватит.

– Да… но… – растерялся Фриц, – а ты?

– А я пойду к себе. Вернусь за полчаса до подъема.

Яна соврала. Дважды. Матрас оказался не таким уж большим. Галик тут же, вопреки законам топологии, занял его весь. Фрицу пришлось скукожиться в уголке, но выглядел он даже во сне совершенно счастливым.