Приквел

– Это разумная жизнь, капитан, – сказала Яна. – Только это эмоциональный разум, а не логический.

Яна пару секунд слушала тишину и решилась объяснить еще раз.

– «Грибница» – это огромный мозг, который растет, питаясь нашими эмоциями. Он заинтересован, чтобы нам здесь было хорошо. Поэтому излучает нужную нам частоту. Если мы делаем ему больно – как тогда, когда пропустили ток, – или лезем не туда – как с ледником, – он предупреждает об опасности, отпугивает. Потому что не заинтересован в том, чтобы мы вымерли. Он хочет, чтобы мы здесь жили.

И тут Яна поняла кое-что еще.

– Мы не первые жители этой планеты! Вы же видели остатки живых существ? «Грибница» явно жила с ними в симбиозе. Потом они почему-то вымерли, а она осталась. И скучала. Тысячи лет… Сотни тысяч… И вдруг мы! Она нам очень обрадовалась, постаралась помочь! Нам нужны растения – она взращивает их. Или как-то по-другому договаривается с ними. Я не знаю… Возможно, у нее с растениями свои счеты и разговоры. Возможно, растения тоже излучают эмоции.

– То есть это эмоциональный интеллект в чистом виде? – спросил Олаф.

– Эмоциональный интеллект, – начала объяснять Варя, – это другое…

Но сейчас ей не хотелось разбираться в терминах, поэтому она перешла к сути:

– Давайте назовем его эмоциональным разумом. Эмоциональный космический разум.

– Голосуй! – Это вновь настаивала Мари.

Яна больше не колебалась. Улететь после того, как выяснил, что можешь контактировать с инопланетным разумом? Невозможно!

– Голосование закончено, – подытожил Фриц. – Мы остаемся.

Наверное, это говорил Фриц. Потому что Яна его голос не узнала.

Дневник Яны

417-й день.

День отлета. Я до сих пор на корабле, потому что нужно быть с Галиком до последней секунды. До того мгновения, когда опущу его в ванну с гелем и нажму кнопку «Сон». Сутки со мной провели три специалиста, которые проверяли, подойдет ли младенцу стандартная капсула для анабиоза. Что-то тестировали, настраивали. Примерно миллион раз объяснили, что с Галиком ничего не случится, именно потому что капсула стандартная. Ее разрабатывали так, чтобы в ней мог поместиться человек любого возраста.

Сердце все равно не на месте, но я успокаиваю себя тем, что ждет меня внизу.

Как только устраним последствия аварии, заставлю Фрица мне помочь. Это и Фрицу пойдет на пользу – он уже скучает по сыну, что же будет, когда Галик улетит? Мы начнем посылать по «грибнице» кодированные сигналы минимального напряжения. Я уверена, что нам ответят.

И мы сможем наладить контакт.

Конечно, мы очень разные, но мы не враги. Мы нужны друг другу. И хотим общаться.

Я точно хочу, да и «грибница» кажется такой дружелюбной.

И к прилету основной экспедиции их здесь будет ждать не только уютный город, но и полноценный контакт с местной разумной жизнью.

* * *

Яна так и не решилась отправить Галактиона в анабиоз, пока не появился Фриц.

Капитан должен лично запустить процедуру старта и включить автопилот.

– Готова? – хмуро спросил он, выбравшись из стыковочного узла. – Укладывай Галактиона и жди меня в посадочном модуле.

И ушел на мостик. Яна его понимала. Будь ее воля, она бы тоже не принимала участия в этой сцене – безмятежный теплый младенец, который засыпает, чтобы проснуться двухлетним ребенком… Без матери и отца…

* * *

Фриц запускал процедуры автопроверки. Один за другим загорались надписи «Готов». Пальцы бегали по панели управления, а перед глазами стояло лицо Галика.

– Протокол пять-ноль восемь, – произнес информатор. – Активировать?

– Активировать, – автоматически ответил Фриц.

– Протокол два-сорок один. Активировать?..

* * *

Яна стояла у ванны и не могла выпустить Галика из рук. И тот что-то почувствовал – прижался к ней всем телом и захныкал.

– Внимание! – сообщил информатор. – До старта пять минут. Займите место в капсуле анабиоза или противоперегрузочном кресле.

Галик захныкал еще громче. И…