Приливы войны

Полемид мечтает о восстановлении отцовской усадьбы «У поворота дороги» в Ахарнах, чтобы поселиться там с женой и ребёнком. Мир или победа, в результате которой спартанцев выгонят из Аттики, — сейчас это для него всё. Он пишет своей тётке, желая и её возвратить па землю, к тем арендаторам, которые находились там, когда был жив отец. Он даже приценивается к семенам и заказывает по недорогой цене железный плужный лемех у торговца в Метимне. Всё это он грузит на фрахтовое судно Эндия, направлявшееся домой вместе с эскортом флота Алкивиада. Полемид снова на флагмане «Антиопа», поскольку его командир со славой возвращается в Афины.

Глава XXXIV СТРАТЕГ-САМОДЕРЖЕЦ

Алкивиад хотел вернуться с наступлением зимы, но выборы в Афинах были отложены. Ему пришлось остаться за границей, проводя рейды по спартанским верфям в Кифее и убивая время в других подобных делах. Наконец пришло сообщение. Оно не могло быть лучше. Алкивиад снова избран в коллегию десяти стратегов. Избрали также Фрасибула, который привёз его домой из Персии, Адиманта, его собрата по ссылке, и Аристократа. Другие стратеги были либо нейтралами, либо людьми независимых взглядов. Клеофонт, лидер радикальных демократов и самый ярый противник Алкивиада, был исключён и заменён Алкивиадом, головорезом, но ответственным человеком и поверенным Крития, близкого друга Сократа.

Фрасил был уже в Афинах с основными силами флота, команды которого были готовы поддержать своего командира во всём. При этом смертный приговор Алкивиаду отменен не был. У него имелись предчувствия касательно того, что народ встретит его плохо. Двоюродный брат Алкивиада Эвриптолем дал хороший совет. Из Афин сообщили, что перед прибытием флагманской эскадры из двадцати кораблей ожидаются галеры с зерном (двадцать семь галер ждали у Самоса и ещё четырнадцать должны были выйти из Понта). Это известные корабли видных семейств — особенно тех, кто больше всех пострадал от вторжения спартанцев. Нагружены они зерном для города, чтобы напомнить ему: это дар на стол Афин от сына, отвергнутого Афинами. Всего лишь хорошие манеры, как отметил в письме Эвро. Ведь неприлично явиться на праздник с пустыми руками.

Итак, галеры были отправлены. Они вошли в порт Пирей за два дня до эскадры в сопровождении быстроходного курьера с инструкциями возвратиться с сообщением о прибытии зерна. Но появление торговых судов вызвало в порту огромное воодушевление при известии о том, что следом идут корабли Алкивиада. Народ не позволил отплыть тендеру, пока не будет организован надлежащий приём. Тем временем эскадра приближалась, ничего не зная о том, что её ожидает. На кораблях уже начали побаиваться. Огибая мыс Суний при резком западном ветре, ведущие корабли обнаружили десяток трирем, идущих против солнца, так что различить их эмблемы было невозможно. Молодой Перикл, командовавший авангардом, развернул корабли по фронту, чтобы обороняться. Но затем стало очевидно, что приближающиеся суда не несут опасности. Они были украшены гирляндами. На них находились родственники моряков и знатные люди города. Они приветствовали возвращающихся домой.

Но Алкивиад всё ещё боялся предательства. Под плащом у него была не лёгкая нарядная кираса, а боевая бронзовая нагрудная пластина. Он повторял группе морских пехотинцев распоряжение быть начеку и оставаться возле него. Корабли, двигавшиеся двумя колоннами, рассеялись по одному, приближаясь ко входу в гавань Ээтионею. «Антиопа» находилась в колонне седьмой, готовая сразу развернуться в случае предательства. Теперь мы видели бастионы. Блестели железные наконечники копий, оружие большого числа пехоты. На флагмане подняли боковые экраны. Но когда корабли рассыпались по всему фронту бастиона, люди увидели, что блестит не оружие, а женские украшения и детские игрушки. Вверх взмыли облака венков. Юноши запустили конфеты, свисающие с еловых волчков, которые старики на пристани вырезают ножом. Такие волчки могут долго парить в восходящих потоках воздуха. Теперь они летели над головами, стуча о корпуса судов и разбрызгивая воду среди вёсел.